– Красиво, а? – восхищенно спросил он, когда ветвистая яркая молния рассекла небосвод, осветив окрестности и отразившись в глянцево блестящей обшивке самолета.

– Еще бы, – оценил Саша. – Закроешь дверь?

– Без проблем? Опечатать?

– Не помешает.

Эдик закрыл входную дверь самолета и налепил на ее край специальную бумажную печать с надписью «SECURITY». Отклеить ее можно было только разорвав. Вздумай кто открыть теперь дверь – печать бы сразу порвалась, и экипаж, прибыв на борт, сразу бы понял, что на борту кто-то был. Ну, или пытался туда проникнуть.

– Траповщик тут? – спросил Саша, спускаясь по грохочущему под ногами трапу. Отхлебнув чаю, он глянул на ожидавший у трапа экипажный микроавтобус – и тут нечто продолговатое с громким шелестом спикировало из глубин предрассветного неба и нырнуло в его стакан, разбрызгав темную сладкую жидкость по футболке и пыльным плитам перрона.

Саша обладал крепкими нервами (а еще изрядно устал, и потому был слегка заторможен). Только поэтому он не отбросил стакан, а спокойно посмотрел на нежданного гостя. Точнее, на его торчащую из стакана заостренное зеленое тело и две судорожно дергающиеся ноги с зазубренными голенями.

– Закуска прилетела? – с интересом осведомился Эдик, глянув через плечо.

– Ну да, – невозмутимо кивнул Саша. – Судя по жопе, саранча.

– А она съедобна?

– Жареная вполне. С голодухи, наверное, и сырая пойдет, – закинув рюкзак на плечо, Саша свободной рукой достал громадного кузнечика из чая и посмотрел в его выпуклые ошалевшие глаза.

– Вкусный чай был, а, сучок корявый? – спросил он, сажая его себе на плечо. – Эдик, сфоткай нас, пока он не улетел.

– Ща, – инженер достал телефон и сделал несколько снимков. – И меня тоже зафотай!

– Ага, момент!

Саранча изумленно пялилась на двух странных людей, которые, посмеиваясь, фотографировались с ней на фоне самолета и грозы. Потом вдруг мощным прыжком покинула их и унеслась в темноту.

– Ладно, поехали, помоемся и позавтракаем… спать нам уже некогда, – сказал Саша, забираясь в видавший виды экипажный микроавтобус. Эдик залез следов, захлопнул сдвижную дверь – и по крыше тотчас забарабанили первые крупные капли.

Дождь волной накрыл пыльный желтый мегаполис, пуская потоки грязной воды по улицам, вырывая из рук прохожих зонты и распугивая самолеты. Два снижавшихся борта ушли на второй круг и сели только со второй попытки, один четверть часа прождал на рулежке, пока улучшится погода, и можно будет взлететь, еще один доложил о малом остатке топлива – и сразу пошел на запасной аэродром. Начинался сезон дождей.

Микроавтобус с четверть часа петлял по городу, пока, наконец, не привез их в отель. До вылета оставалось уже не так много времени, поэтому они по пути решили сначала позавтракать, потом разойтись по номерам.

– You coming – you me calling, OK?42 – спросил водитель, сунув Саше визитку с телефонами.

– Ok, bro, no problem! Come here at ten o’clock, please.

– OK, OK, good luck!43 – во все тридцать два зуба улыбнулся водитель, покачав головой, и растворился в стене дождя.

– А он умеет в падежи, – ухмыльнулся Саша.

– Как ты их вообще понимаешь? – удивился Эдик.

– У меня в школе так соседка по парте разговаривала.

В ресторане отеля был накрыт шведский стол – салаты, мясные блюда, несколько вариантов гарнира, соки, кофе, сладости. Эдик остался завтракать, Саша же, наскоро хлопнув чаю, ушел в номер и стал готовить документы.

Погода в Москве стояла хорошая – в холодном черном небе над Внуково сияли яркие звезды, а на востоке уже алела заря. «Веселый Роджер» встал на дальнюю стоянку аэропорта, на борт поднялись таможенник и пограничник, ежась от утреннего февральского холодка, проверили документы, после чего разрешили экипажу ехать восвояси, а грузовой бригаде – разгружать самолет.