Но Грант знал, что палеонтология – наука об исчезнувшей жизни – в последние годы стала приобретать неожиданно важное значение для современного мира. Современный мир быстро изменяется, и насущные проблемы относительно погоды, вырубки лесов, глобального потепления и озонового слоя нередко становятся гораздо понятнее, если знаешь, как с этим обстояли дела в далеком прошлом Земли. Как раз такими сведениями и располагали палеонтологи. За последние несколько лет Алана Гранта уже дважды приглашали произвести экспертную оценку подобных вопросов.

Грант стал медленно спускаться по склону холма навстречу подъезжавшей машине.

Гость захлопнул дверцу своего «Форда» и закашлялся от въедливой белой пыли.

– Боб Моррис, из Агентства по защите окружающей среды, – представился он, протягивая Гранту руку. – Я из отделения в Сан-Франциско.

Грант пожал ему руку и тоже представился, потом сказал:

– Вам, похоже, немного жарко. Хотите пива?

– О господи! Конечно!

Моррису было чуть больше двадцати лет, одет он был в рубашку с галстуком, брюки от делового костюма и модные туфли с дырочками на носках. В руках он держал кейс с бумагами. Его туфли заскрипели, когда Моррис пошел вслед за Грантом к трейлеру-лаборатории, а через модные дырочки в них сразу же набился песок.

– Когда я перевалил через холм и увидел ваш лагерь, то сперва подумал, что это индейская резервация, – сказал Моррис, указывая на типи.

– Нет, просто это самые подходящие жилища для такой местности, – ответил Грант и рассказал, что в 1978 году, когда сюда приехала первая экспедиция, они взяли с собой восьмискатные каркасные палатки «Северный Скат», самые современные на то время. Но палатки все время срывало ветром. Они перепробовали другие разновидности палаток и тентов – все с тем же неутешительным результатом. В конце концов экспедицию оснастили индейскими типи, которые оказались удивительно удобными и просторными внутри, а главное – устойчивыми на ветру. – Это типи черноногов, они ставятся на четырех опорах. Типи индейцев сиу ставятся на трех. Но здесь когда-то были земли черноногов, вот мы и подумали…

– Ага… Да, это, наверное, действительно очень удобно. Ваши типи прекрасно вписываются в пейзаж, – сказал Моррис, оглянулся на пустынные земли, простирающиеся вокруг, и покачал головой: – Давно вы уже здесь находитесь?

– Где-то около шестидесяти ящиков, – ответил Грант. На лице Морриса отразилось недоумение, и Грант объяснил: – Мы отмеряем время по выпитому пиву. Начали мы в июне, и было у нас ровно сто ящиков. А теперь осталось всего ящиков сорок.

– А точнее – тридцать семь, – вклинилась в их разговор Элли Саттлер, ожидавшая их возле трейлера. Грант позабавился, глядя, как у Морриса отпала челюсть, когда молодой человек увидел Элли – стройную двадцатичетырехлетнюю девушку в коротко обрезанных джинсах и рабочей рубашке, завязанной узлом выше талии. Светлые волосы, зачесанные назад, оттеняли загорелую кожу цвета темной бронзы.

– Элли не дает нам расслабляться, – сказал Грант, представляя девушку Моррису. – Она – прекрасный специалист в своем деле.

– И чем же она занимается? – поинтересовался Моррис.

– Палеоботаникой, – ответила Элли. – И еще я делаю стандартные препараты в полевой лаборатории. – Она открыла дверь, и все вошли внутрь трейлера.

Кондиционер в трейлере работал на полную мощность, но охлаждал воздух только градусов до тридцати. И все равно после палящего зноя пустыни здесь, внутри, воздух казался свежим и прохладным. Вдоль стенок трейлера тянулось несколько длинных деревянных столиков и полок, на которых были аккуратно разложены препараты из хрупких маленьких косточек, все пронумерованные и снабженные соответствующими этикетками. Чуть дальше на столиках стояли керамические плошки и горшочки. Отчетливо ощущался крепкий кисловатый запах уксуса.