Мысли вновь пролетели по ярким запомнившимся событиям жизни Старика, он снова видел своих родителей, жену, ребенка, себя, друзей, все люди изменялись, старели, приходили и уходили, не оставляя после себя и следа в жизни Старика, сменяя друг друга в бесконечной цепочке точно таких же образов. Мысли прыгали с одного на другое, стараясь ухватить как можно больше, но не вырисовывая целостность картинки, словно панически мечась в воспоминаниях, желая что-то предотвратить или остановить, с каждым тяжелым старческим шагом картинки воспоминаний выскакивали перед глазами все ярче и острее, делая ноги идущего мягкими, отказывающимися слушаться своего хозяина.

И в этот момент в воспоминания Старика вошел Парк. И все вокруг стихло, воспоминания и мысли в голове, и ветер с шуршащими листьями вокруг. Все стихло, рождая тишину и пустоту, но, в отличие от той пустоты, которая ждала Старика дома, эта была наполнена величием, чем-то важным и значимым. Возможно, этой тишиной Дуб (или сам Парк) приветствовал своего гостя, решившего познакомиться поближе.

Старик, преодолев уже половину пути, захотел остановиться и перевести дух. Путь, который он прошел, казался намного длиннее того, что виделся в момент, когда Старик отошел от лавочки, а ведь впереди еще столько же. Он оглянулся, посмотрев на скамейку и на голубей, продолжавших крутиться на том же месте, выискивая уже последние крошки. Старику стало спокойнее. Ведь все это – голуби, скамейка, чудесный вид города и Парк – помогли ему понять, кто он есть, помогли осознать то, кем он стал и во что превратился, а, самое главное, что ему нужно делать дальше. Все случившееся уже не исправить, но можно сделать так, чтобы у истории был хороший конец, от этого возможно и все обернувшееся покажется лишь кошмарным сном, который забудется сразу после пробуждения.

Кем же он стал? Старик посмотрел на себя, с грустью и стыдом. Кем же он стал?

Грязный, потертый плащ, с разорванной и кое-как сшитой подмышкой. Пятна грязи въелись настолько, что уже не очищались и не отстирывались, пуская узоры своей нескончаемой паутинкой, и с каждым годом разрастаясь все сильнее, все больше делая плащ схожим с ветошью. Под плащом был костюм: пиджак, выгоревший на солнце, в нескольких местах заштопанный, с засаленными локтями и дико пропахший стариковским потом; брюки, такие же засаленные, протертые до дыр в самых неприличных местах, ничем не отличались от плаща с пиджаком, да и ото всей одежды, которая была у Старика. Грязь, запах пота и старости, и увядание могли смело послужить описанием ко всему гардеробу посетителя парка. Кем же он стал? Он стал нищим.

Нищий! Нищий! Нищий!

Слова бесконечно бились в голове, будто бы капли из протекающего крана по раковине. Старик уже не отрицал действительности, не делал вид, что этого нет. Это есть, и оно случилось именно с ним. Когда-то, когда он был молод, имел работу, хороший дом, он никогда бы не подумал, что скатится до такого, до самого дна. Раньше он, молодой мужчина, мог позволить покупать себе хорошую новую одежду, иметь чистую постель и плотный завтрак, обед и ужин. Он мог гулять по городу с гордо поднятой головой, не стесняясь смотреть на людей, даже улыбаться проходящим навстречу девушкам и ловить их ответные улыбки. Он мог это делать. В те времена, видя такого вот человека, в которого он сейчас превратился, Старик мог лишь покачать головой и, посмеиваясь, думать: «Как можно ходить в таких обносках?». Ведь всем же понятно, что на все можно заработать, все можно купить, особенно когда ты молод и в тебе много сил, и ведь такое чувство складывается, что так будет всегда.