Джульетта распахнула двери балкона и, схватившись рукой за перила, повалилась на пол, разрывая ткань ночной рубашки у себя на груди. Ей было трудно дышать, она задыхалась. Боль с неимоверной силой сжала ее грудь. Боль от непонимания и родительского равнодушия душила ее и сейчас больше всего на свете она хотела умереть, но тело не слушалось, всячески цепляясь за жизнь – легкие пытались вобрать в себя свежий осенний воздух, насытить хрупкое девичье тело жизнью, и предсмертный страх заставил боль отступить. Джульетта вздохнула полной грудью и ее тело, обмякнув от перенапряжения, осталось лежать с закрытыми глазами на полу маленького балкона, выходящего в небольшой сад с кустами белого ириса позади дома. Сердце все еще учащенно билось, но дыхание уже становилось ровнее. Тот кошмар, который заставил ее проснуться в холодном поту, уже казался чем-то далеким и ненастоящим. И мертвый Феб с дырой вместо сердца, и отец с красными выпученными глазами, дразнящий и показывающий ей язык, и даже монстр с огромными руками и перекошенной мордой, сжимающий ее в своих смертельных, как тиски объятиях расплылись в ее сознании и растворились. Все кроме того взгляда – холодных серых, почти бесцветных глаз. Она чувствовала этот взгляд и сейчас, и ранее, еще в детстве. Она помнила этого страшного человека, который всегда смотрел на нее из толпы, взглядом, желающим владеть ею. Эти глаза преследовали ее все детство, и вот сейчас, столько времени спустя, когда она уже почти забыла этот взгляд, он пришел к ней во сне.

Джульетта вновь почти провалилась в сон, как вдруг услышала звуки в саду и резко открыла глаза. Она стала прислушиваться – внизу кто-то был. Она слышала тихое шуршание травы под его ногами, но больше всего ее встревожило тяжелое дыхание пришельца. Страх вновь подступил к горлу и сковал все тело – она не могла пошевелиться, даже зажмуриться, она просто ждала, что будет дальше, как вдруг голос снизу произнес:

– Джульетта!

Девушка словно по волшебству села и резко вскочила на ноги, не поверив своим ушам.

– Не может быть. Мне это снится? – глядя в кромешную тьму сада, обращаясь к самой себе, произнесла Джульетта.

– Нет! Это не сон, – донесся приятный мужской голос из темноты.

– Фэб! Вы ли это? – с бесконечной надеждой в голосе воскликнула мадмуазель Капулетти, боясь, что это чья-то злая шутка.

– Конечно, я. Во всем Париже вы не найдете другого безумца, который в ночь полезет через забор чужого дома, ради одной лишь встречи с вами.

Когда глаза Джульетты привыкли к мраку, ночь уже не казалась столь непроглядной и почти полная луна, как ночной фонарь осветила лужайку перед балконом, и она увидела Феба, стоящего у дерева с садовыми качелями и смотревшего на нее. Ее сердце вновь наполнилось тем светлым чувством, что и в соборе, и на заплаканном лице появилась улыбка. И тут она поняла, что порванная ночная рубашка, оголила ее маленькую правую грудь. Краска бросилась ей в лицо и, смущаясь, она быстро запахнула рубашкой свою наготу. Джульетта присела, спрятавшись за ограждением балкона, так что Фэбу стало видно лишь ее лицо.

– Что вы здесь делаете, месье Шатопер? Мой отец… – наигранно грозно начала девушка, прикрывая этим свое смущение.

– Уже не сможет сделать мне хуже, мадмуазель. Я слышал в скором времени вы выходите замуж за юриста, – слова юноши, как удар молнии прошли через все тело Джульетты, и боль снова подступила к горлу.

– Вы молчите. Стало быть, напрасно я пришел и смутил вас, – грустно произнес Шатопер.

– Нет! Подождите! – испугано воскликнула Джульетта, вновь вскочив на ноги, но Феб никуда и не собирался. – Я не хочу…