Вчера ночью я спросила Алессандро, случалось ли ему думать о шоколаде, лежа в постели, – скажем, о том, как меняется вкус темного шоколада, если добавить апельсиновую цедру. Он ответил отрицательно. А потом сказал, что он думает в постели о еде, только если просыпается среди ночи и хочет бифштекс. Вот тут-то и подтверждается глубокая истина о разнице между полами.

Когда я встречала Анну после занятий в школе, она сообщила, что сегодня «великий день».

– Вау! – воскликнула я. – Что же случилось?

– На меня не кричали, – с гордым видом ответила она. И добавила: – Ну, может быть, на одном уроке.

Она худая как щепка, белокурые волосы распущены, на одной щеке – ямочка. Глядя на нее, и не подумаешь, что она близко знакома с кабинетами директора школы на двух континентах.

Я прошлась в сумерках по «Галери Лафайетт» – одному из самых роскошных универмагов в мире. Над прилавками косметики, расположенными на главном этаже, мерцает купол потолка из цветного стекла, напоминая огромный калейдоскоп. У косметической компании «Ля Мер» вместо прилавков – извилистый аквариум длиной в девять футов. У «Дольче и Габбана» – свой собственный маленький салон с люстрами из черного стекла, элегантными и немного зловещими.

Quelle horreur![24] Консьержка пришла сделать уборку и заметила, что вся наша стеклянная посуда в мутных разводах, которые сводят меня с ума. Может быть, дело в коробке с порошком для мытья посуды, которым мы пользуемся? Соль! Она была похожа на средство для мытья посуды, а коробка находилась под раковиной, так что я ни разу не удосужилась взглянуть на ярлык. Целых два месяца мы сыплем в посудомоечную машину одну соль!

Вчера вечером мы сходили в местный тайский gastronomique[25] ресторан – это название означает, что там чуть больше фантазии и подают коктейли с манго. В зал вошли мужчина с сыном, за ними плелась очень старая, хромая охотничья собака золотистого цвета. Ей захотелось прилечь, и она развалилась, раскинув лапы, прямо в центре прохода. Это было вечером в пятницу. Официанты и все посетители терпеливо перешагивали через пса или обходили его – все снова, и снова, и снова… Браво, Франция!

Идет дождь. Бездомный, который обычно сидит на тротуаре возле нашей станции метро, не ушел со своего места, но раскрыл один большой зонт над собой, второй, поменьше, – над своей собакой, а третий – над имуществом. Зонтики похожи на разноцветные грибы, внезапно выросшие из асфальта. Они чудесно смотрятся на фоне серых зданий, низенькие и яркие.

Алессандро и Лука, усевшись в столовой после занятий в школе, сражались с заданием Луки по архитектурному черчению. После неимоверных усилий они наконец предъявили сложный с виду план, изобилующий кружками, стрелками и линиями, направленными во все стороны.

– Как же вам удалось это сделать? – спросила я.

– В основном мы срисовали с книги, – признался Алессандро. Решив быть образцовой женой, я ничего не сказала о том, как следует профессору относиться к плагиату.

Одна из приятельниц Алессандро по колледжу, Донателла, работает здесь в Итальянском институте культуры. У нее день рождения, и мы приглашены на обед в «Ладюре», ресторан на Елисейских Полях, основанный в 1800-х. Он славится своими кондитерами, которые изготовили миндальное печенье для фильма Софии Копполы «Мария-Антуанетта». Мы собираемся разодеться в пух и прах и выпить много шампанского.

Анна, глядя на мою страницу в Фейсбуке:

– А ты можешь поменять эту картинку?

– Да, – отвечаю я.

– Тогда почему бы тебе не поместить туда меня?

– Тебя? С какой стати?