Рядом, на второй половине кровати, нервно сопела Лерка, у которой тоже никак не получалось заснуть. Только непонятно, за кого именно волновалась она: за Ярика, вызвавшегося защитить прекрасную даму, с которой даже знаком толком не был, или за своего Юрочку, посмевшего уже далеко не в первый раз поднять на неё руку.

Но кто бы знал, как меня выводила из себя вся эта глупая, неправильная ситуация. Нервное напряжение требовало выхода, и наверное именно поэтому я всё-таки не смогла сдержать язык за зубами.

- Слышь, Лер, - проговорила, ложась на спину и подкладывая под голову руки. - А прикольно, когда тебя любимый человек по лицу бьёт?

- Что за глупости ты несёшь? – отозвалась она бодрым нервным голосом. – Это… Унизительно. Больно. Мерзко. Это… Варь, это ужасно.

- Тогда скажи мне, почему ты позволяешь Юре так с тобой поступать? Он ведь не раз это делал. И даже не два. Или ты хочешь дождаться момента, когда он однажды заиграется и забьёт тебя до больничной койки?

- Перестань! - попыталась осадить меня Лера, но я сейчас была слишком взвинчена, чтобы суметь остановиться.

- Не перестану, - выпалила, откидывая край одеяла и садясь на постели. – Ты – моя подруга, Максим – мой крестник. И я хочу, чтобы вы были счастливы, а не прятались от своего двинутого на голову родственника стабильно раз в месяц! Это ненормально. Пойми.

- Варь, не нужно.

- Нужно, Лера! – не желала останавливаться я. – Рядом с Максом должен быть нормальный отец. Тот, кто будет примером. Тот, на кого он станет равняться. Или ты хочешь, чтобы твой сынуля вырос таким же, как Юрий?!

- Нет, - тихо ответила Валерия.

- Тогда, может, стоит включить, наконец, голову? Перестать строить из себя бедную овечку и взять собственную жизнь в свои руки?!

Она не ответила. Видимо, надеялась, что я всё же замолчу. Вот только я уже решила, что сегодня выскажу всё до конца.

- Лера, ты – трусиха. И страдает от этого твой сын. Ты что, так любишь Юру, что готова прощать ему всё на свете?

- Ты просто не понимаешь, - взволнованно ответила она. – У нас семья. Быт. Всё уже много лет общее. Квартира…

- Это квартира, которую тебе подарили твои родители ещё до свадьбы. И оформлена она на твою мать, - заявила я. – Даже если вы разведётесь, она останется тебе.

- А как же всё остальное? Мебель, техника, ремонт, в конце концов. Да и… Юре некуда уходить.

- Я сейчас буду громко ругаться матом! – рявкнула, подскакивая с кровати и включая свет. – Лерка! Хватит, думать об этом козле! Он – большой мальчик. Сам свою семью развалил, пусть сам теперь думает, как быть дальше. Но я тебя прошу: подумай о себе. Ты пока ещё молодая… пока ещё красивая. Но это ведь ненадолго. С такой жизнью от твоей красоты за несколько лет не останется ничего. Или ты хочешь стать собственной тенью?!

Лера вздохнула, подтянула колени к груди и закрыла лицо ладонями.

- И не смей плакать! – прорычала я, уже понимая, к чему всё идёт. – Ты ведь никогда тряпкой не была! Да на тебя такие парни в институте засматривались, что завидовали все девчонки потока! И что теперь - оплакиваешь собственную несчастную загубленную судьбу? И это в двадцать четыре года?! Хватит ныть! Если ты сама ничего в своей жизни не изменишь, никто этого за тебя не сделает. Никто! Не прилетит принц в голубом вертолёте и не отвоюет тебя у поганца-мужа. Я не говорю, что сказок и чудес не бывает, но чтобы они пришли в твою жизнь, им нужно создать подходящие условия. Взрасти в душе прекрасный сад, и в него прилетят райские птицы. А на пустыре, где всё голо и выжжено, им делать нечего.

Меня понесло. В такие моменты оборвать поток моего красноречия становилось практически невозможно. И пусть я понимала, что Лерке сейчас не до моих нравоучений, но я слишком долго хотела всё это ей сказать. Раньше боялась её расстроить. А сейчас мне вдруг стало всё равно. Она и так была на меня обижена - месяц не звонила, не писала - и всё равно пришла именно ко мне. Так что пусть теперь внимает.