— Вот это вот, ты что, забыла?

— Плевать на платье!

— Не надо на него плевать, — тяжело дыша, Кузя чуть было не зарычал от вожделения, но протянул мне платье, уронив вешалку. — Надевай!

— Обалдел!

— Тебе что, жалко?

— Не жалко, — фыркнула я, закатив глаза. — Ты придурок!

— Не буди во мне зверя!

— Я уже говорила, не боюсь я твоего внутреннего хомячка!

Он буквально засунул меня в это идиотское платье, несмотря на мои протесты, и одёрнул его на бёдрах, а потом повернул лицом к зеркалу:

— Ну, смотри! Классное же, правда?

— Правда, — я разгладила плечики, сжала ладонями груди, чтобы сблизить их, и Кузя повторил этот жест поверх моих рук:

— Ты в нём шикарно смотришься! Нет, надо брать, серьёзно!

— Платье или меня? — фыркнула.

— Тебя, конечно! Платье ещё подумаем…

Мы думали. Мы очень усиленно думали над платьем, когда пробовали его на прочность, стягивая, растягивая и натягивая, расстёгивая пуговицы, теребя подол, чтобы он не мешал… Мы пробовали платье и спереди, и сзади, и эта последняя поза мне понравилась больше всего, потому что я упиралась ладонями в зеркало и видела Кузю, который откидывал голову, кайфуя, когда думал, что я не смотрю… И то, что я видела в зеркале, переполняло меня эмоцией, которую я никак не могла определить. Потом на досуге подумаю, что бы это могло быть…

А потом мы неудачно оперлись на скамеечку, и она с грохотом свалилась набок. Я даже дёрнулась, чтобы её поднять, но Кузя не пустил меня, сжал талию руками, зашипел:

— Куда? Стой на месте! У нас кульминация!

— Эй, соседи… Пс-с-т!

Мы оба замерли в не слишком удобной позе, прислушиваясь. В кабинке справа тоже затихли, а потом мужской голос сдавленно попросил:

— Вы там потише, что ли. Внимание привлекаете.

И хихикнули по-девичьи. О как! Да мы не одни такие выдумщики, однако!

Кузя отозвался солидно:

— Мы вещи мерим, между прочим, а вы там чем занимаетесь, нас не интересует.

— И всё же.

Я толкнулась бёдрами назад, призывая заканчивать куртуазные разговоры и подвести кульминацию к развязке. Кузя охотно согласился. Но возбуждение неожиданно спало, и я всё никак не могла настроить струны внутренней скрипки. Зато мой друг пришёл к финишу, сжав мои груди так, как я любила, как нравилось. А я выгнулась, пытаясь поймать волну, но не смогла. Не смогла и всё тут.

Кузя развернул меня, поцеловал, спросил:

— Ну как, понравилось?

— Нормально, но было лучше, — сварливо отозвалась я, ответив на поцелуй.

— Вас понял. В следующий раз будет лучше.

— Ждать до следующего раза… — вздохнула я. Кузя обнял моё лицо ладонями и спросил тихонько:

— Хочешь, можем ещё раз…

— Нет уж! С такими соседями…

Я нарочно сказала это чуть громче, чем надо было, чтобы за стенкой прониклись. Оттуда снова захихикали. Пф-ф!

— Тогда пошли купим это чёртово платье и закончим вечер у меня, — Кузя натянул джинсы на задницу и застегнул ширинку.

— Не собирались же спать вместе!

— Да пофиг, Глинская! Один раз не водолаз! Подожди, где мой мобильник?

— Держи, — я подала ему телефон. — Ладно, поедем к тебе, но ты мне покажешь такую произвольную программу, чтобы я тебя простила!

Он только бровь поднял, но ничего не сказал, включив камеру. Я одевалась, с улыбкой слушая, как он подробно объяснял Мирусю, чем хорош секс в примерочной кабинке, и думала, что моя жизнь заиграла новыми красками с начала секс-марафона. И пусть дома противные нежданные гостьи, пусть Муха в лечебнице, всё наладится, а без Кузи я бы не выдержала.

— Ну так что, поехали?

Я подарила другу быстрый поцелуй и предупредила:

— Но платье я куплю сама!

— Я и не собирался тебе его дарить. Ишь!

— Хамло-о-о!

— Сама такая, коза!