— Виктория, девочка моя, ты уже однажды меня не послушалась, - напоминает Хасский, и неприятно постукивает краешком очков по распластанным на столе документам. - Не люблю говорить «а ведь я предупреждал», но в данном случае - я снова тебя предупреждаю.

— И что с того? У меня по крайней мере были эти три года.

— За которые ты так ничему и не научилась.

— Потому что не всем давно получать удовольствие от постоянного мониторинга биржи! - начинаю раздражаться я. Мои нервы не резиновые и не стальные, по-моему, с учетом всех свалившихся на меня проблем, можно быть и помягче.

— Ладно, просто послушай. Судя по всему этому, - он обводит рукой злополучные документы, - без участия Алексея не обошлось. У меня нет необходимой информации, но я абсолютно уверен, что он каким-то образом погубил «Гринтек», а Марату не хватило смекалки вовремя понять, что к чему. А в итоге - ты потеряла почти все свои дивиденды. И рискуешь потерять даже то немногое, что еще можно спасти.

Я поднимаю руку и зову официанта.

— Мне срочно нужен большой стакан матчи!

Терпеть не могу эту зеленую гадость, но мне срочно нужно ее выпить, чтобы в моей жизни было еще что-то безобразно горькое и как будто прокисшее, кроме всех этих катастрофических новостей.

— Алексей, насколько я помню, всегда был здравомыслящим молодым человеком, - продолжает гнуть Хасский, - и хоть все указывает на то, что он собирается просто обанкротить «Гринтек» и пустить ее по кускам с молотка, вряд ли это действо доставит ему много радости.

— Если бы ты с ним только что говорил, - закатываю глаза, вспоминая обилие несвойственного для Лекса мата, - то узнал бы много нового о значении слова «здравомыслящий. По-моему, у него крыша поехала.

— Неудивительно, если вспомнить, через что ему пришлось пройти.

— Эй, я просто пыталась остаться на плаву!

Они все сговорились что ли?! Или сегодня Всемирный день упреков?

Я делаю несколько глотков неприятно теплой матчи и чувствую, как мои внутренности жалобно протестуют. Но лучше так, чем меня скрутит от очередного тычка тем, какой нехорошей я была. Все мы не святые! Просто кто-то… не святой немножко больше, ну и что тут такого?

— Тебе нужно попытаться уговорить его купить твои акции за вот эту цену.

Хасский что-то быстро царапает на салфетке и протягивает мне.

— Это шутка такая? - смотрю на смехотворную сумму из четырех цифр.

— Это - лучший вариант. Скажи, Марат не собирается сдаваться и уже ищет новых инвесторов.

— Да? Так, может, мне подождать, пока дела наладятся и продать… немножко позже?

— Виктория, я всего-лишь пытался блефовать. Как должна делать и ты, когда сегодня встретишься с Алексеем. Хотя, знаешь… просто согласись на все.

Он, кажется, решил говорить со мной как с умалишенной.

— Ну нет, я так просто не сдамся! - Еще два глотка матчи - и мои кишки готовы пойти в бой на кого угодно, лишь бы в них больше не вливали это зеленое пойло. Когда через пару дней все утрясется и моя жизнь вернется в спокойное русло, я, пожалуй, запущу новый флешмоб под хэштегом #этамерзкаяматча. - Я ничего и никому просто так, за «спасибо» не отдам!

Я встаю, хватаю сумочку, забираю бумажки, в которых копался Хасский, а он только разводит руками.

— Виктория, прошу тебя, хотя бы попытайся трезво оценить ситуацию.

— Я как раз очень трезво все оцениваю, Хасский. И знаешь что? - Изящным взмахом руки поправляю волосы, цепляю на лицо свою фирменную ослепительную улыбку. - Мужчины всегда очень напрасно недооценивают силу женской красоты.

— Что ты собираешься делать? - как будто даже с опаской интересуется он.

— А разве это не очевидно? Лекс однажды уже потерял от меня голову. Значит, мне придется сделать так, чтобы он снова в меня влюбился. И на этот раз, Хасский, я поставлю на правильного брата!