– Хальтрекарок не такой. Этот жалкий, ленивый… – Абхилагаша осеклась, снова озарила собой пространство, но все же не стала заканчивать фразу. – Да и на что ты надеялась? Вот что ты выгадала с его спасения? Да ничего! Нам всем, в том числе и тебе, было бы куда лучше, если бы все сидели на жопе ровно, без тупых и слишком деятельных подлиз вроде тебя!

– А теперь все! – согласилась Нагалинара. – Он вернулся, да еще стал свидетелем того, как мы… разбирали вопросы наследования. Теперь он считает, что мы замышляли против него.

– Думаешь, сумела подмазаться к нему?! – уже просто кипела от злости Абхилагаша. – Ему все равно, зато весь гарем мечтает тебя прибить!

Лахджа поняла, что сейчас будет драка. У сестер-жен здорово накипело, особенно у этих, амбициозных. Они первое время держались от нее подальше и вообще старались не отсвечивать, но со временем убедились, что Хальтрекарок вовсе не начал выделять Лахджу. Он не только ее не приблизил, но даже как будто стал чураться.

Да и вообще он заметно изменился после своего похищения. Проведенные в плену у Пеймона дни в нем что-то надломили. Он словно внезапно осознал, что не все в этом мире его друзья. От добродушной расслабленности не осталось и следа, Хальтрекарок стал заметно угрюмей, подозрительней и с виду даже умнее.

Может, случившееся и к лучшему. А может, нет. Лахджу, во всяком случае, он отблагодарил как-то странно.

По факту ведь это она его спасла. Нет, основную работу сделали демолорды, да и уговорить их оказалось несложно… но подняли бы они задницы, если бы не она? Неизвестно.

И что она получила в награду? Ме. Одно-единственное Ме. Причем абсолютно мусорное – Зеленый Цвет. Позволяет перекрасить что угодно в зеленый.

Хальтрекарок им как будто откупился не глядя. Кинул первую попавшуюся ерунду из ящика с безделушками.

Это было просто оскорбительно.

При этой мысли Лахджа с досадой ударила кулаком по стене. Абхилагаша все еще что-то визжала, и это раздражало все сильнее.

На стене появилось зеленое пятно. Ну да, теперь Лахджа может и вот такое. Здорово. Почти так же круто, как создавать ложки. Абсолютно бесполезное умение для всех, кроме маляров.

– …Ты меня слушаешь?! – прорезался истошный крик.

– Нет, – медленно перевела взгляд на Абхилагашу Лахджа.

Бывает, что какой-то человек или в данном случае демон настолько болтлив, криклив или настырен, что ты частично глохнешь, когда он открывает рот. Именно так у Лахджи давно уже обстояло с Абхилагашей.

– Ты очень юна, дочь Мазекресс, – сказала Нагалинара, постукивая пальцами по рукояти меча. – Я очень долго снисходительно к тебе относилась.

Абхилагаша тоже придвинулась поближе. Ассантея, наоборот, отступила, с интересом взирая на происходящее… но далеко не ушла.

Места для драки полно – во дворце высоченные потолки и широченные коридоры. Хальтрекарок может гулять по ним в своем истинном облике, так тут просторно. Но Лахджа окинула сожалеющим взглядом картины и статуи – сплошь подлинники, шедевры высокого искусства. Хотя некоторые несут следы реставрации, временной открутки – их уже неоднократно ломали, портили, сжигали…

– Простите… – пробормотала Лахджа.

– Поздно просить прощения! – возмутилась Абхилагаша.

– Я это не вам, а вечным ценностям. Может, выйдем на свежий воздух?

Нагалинара коротко кивнула. Это очень в духе гохерримов – идти в случае чего на дуэльную площадку. Если бы они тузили друг друга где попало, Паргорон постоянно выставлял бы счет собственной армии.

На Абхилагашу Нагалинара не смотрела – держалась отстраненно, с отчужденным видом. В последние годы отношения у них окончательно остыли – а ведь когда-то Нагалинара была одной из «фрейлин» любимой жены, ходила за Абхилагашей хвостом.