– Умные ребята. А как они внутрь попали? Замки-то целы.

– Отмычкой открыли. Чистая работа.

– Значит, это не простые хулиганы были, а специалисты?

– Похоже, что так, – кивнул следователь.

– Значит, цель была – грабеж?

– Кража, – автоматически поправил седовласый.

– Зачем же они тогда все разгромили?

– Кто знает, – пожал плечами следователь. – Вы вот что, девушка… Хватит расспросов. Лучше займитесь делом. Раз уж вы здесь главная, давайте-ка напишите заявление. Перечислите, что конкретно пропало, а также примерную стоимость похищенного. И по возможности серийные номера изделий укажите.

– Можно подумать, вы что-нибудь найдете, – хмыкнула Татьяна.

– Все в жизни бывает, – меланхолично откликнулся следователь.

Подошел Эрнест Максимович, заговорщицки прошептал Тане: «Сейчас самое время нанести визит моему милицейскому полковнику». Таня отпустила его и даже дала представительский «Мерседес» с Вас-Палычем. А секретаршу Изольду отправила в магазин: надо же накормить хоть чем-то следователя и милицейских.

Сама же устроилась в предбаннике. Так как все кресла оказались изрезаны, она уселась писать заявление прямо на стол. На коленки себе подложила для твердости журнал «Космополитен».

Здесь же, в предбаннике, следователь начал заполнять бланк осмотра места преступления. Он писал стоя, используя в качестве рабочего стола широкий подоконник. Ему взялся диктовать молодой противный оперативник с холодными глазами: «…Осмотром также обнаружено, что оконные рамы не повреждены, стекла целы, внутренние шпингалеты застегнуты…» А Таня под это мерное бубнение писала: «…Были похищены: системный блок фирмы «Делл», выпуск 2003 года, ориентировочная стоимость 20 000 рублей, серийный номер неизвестен; системный блок фирмы «Компак»…» Только тот, кто вплотную сталкивается с преступлениями, знает, какое количество писанины сопровождает каждое из них.

Тут дверь офиса распахнулась, и на пороге возникла почтальонша.

– Ой, что это у вас! – ненатурально изумилась она, жадно обшаривая разгром своими востренькими глазками. Наверняка вездесущие соседи уже доложили ей о происшествии.

– Ограбление, – буркнула Таня.

– Какой ужас, – лицемерно вздохнула почтальонша; в ее глазах тем не менее читалась радость от того, что «буржуйскую контору» слегка раскулачили. – Зайти-то можно? Почту примете?

– Заходите, конечно.

Почтальонша осторожно прошлепала по усыпанному бумагами полу и протянула Тане кипу газет. Для Эрнеста Максимовича выписывались все семь городских изданий, а также куча центральной периодики.

– И два письма заказных, распишитесь.

Таня чиркнула своим «Монбланом» в квитанциях.

– А вот еще и простые письма.

– Давайте сюда.

– Кто ж это натворил-то, а? – проговорила почтальонша, настраиваясь на долгую сочувственную беседу.

– Идите отсюда, гражданка! – вдруг рявкнул опер. – Не мешайте работать!

Письмоноша вздрогнула от его грубого голоса, обиженно поджала губы и засеменила к выходу.

Таня стала рассеянно перебирать стопку писем. Счета, прямая рассылка, рекламные листовки. Рядом с ней, услышала она, остановился опер и стал заглядывать ей через плечо. А вот странное письмо. Стандартный конверт, обратного адреса нет, адрес офиса написан быстрым, торопливым пером. К нему приписка: «Садовниковой Т.В. – лично». Внутри что-то тяжелое, какая-то блямба. Сердце Тани забилось. Почерк показался смутно знакомым. Опер по-прежнему заглядывал ей через плечо. Она быстро сунула письмо под низ пачки и сосредоточилась на следующем. Адрес на нем также был написан от руки, но совсем другим, старательным старческим почерком.

– О, только не это, – театрально вздохнула Татьяна, отвлекая внимание опера от предыдущего, спрятанного письма.