И в этого пафосного индюка я была без памяти влюблена? В обоих мирах – и в своем и в этом?!

– Вы заблуждались, баронет, – мстительно улыбнулась я. – Вы правы лишь в одном: от вашего занудства действительно можно лишиться ума!

– Вы не в себе, Катиж, – злобно сказал Грегори. – Ударились головой и окончательно потеряли разум! Вы заучите мой список правил наизусть, и будете вести себя, как приличествует моей невесте. В противном случае ваша лавчонка лишится поставок навоза с моей фермы.

Угроза была настолько серьезной, что вызвала у меня смех, на который обернулись все окружающие.

– Можете оставить эту великую ценность себе. Вам, очевидно, нужнее, – усмехнулась я, намереваясь уйти.

Но мужчина вдруг больно меня за руку – так крепко, что я выронила веер.

– Не понимаю такой резкой перемены, леди. Вы были без памяти влюблены в меня и готовы идти за мной на край света!

– Вы делаете мне больно, баронет, – поморщилась я. – Я больше вас не люблю! Оставьте меня в покое.

– Не так быстро, милая Катиж, – прошипел Грегори, и еще сильнее сжал мою руку. – От баронета Педера еще никто так просто не уходил! Вы, наверное, забыли, что кое-что мне должны.

Это что это я, интересно, ему должна?

– Кажется, леди неприятно ваше общество.

Я обернулась на уверенный мужской голос. Герцог Данталион возвышался рядом со мной – неколебимый, как скала.

К нему следовал довесок в виде благоухающей новыми духами Джулии баронессы Вариен, которая после того, как он пригласил меня на танец, теперь повсюду следовала за ним хвостом, не выпуская из виду ни на миг.

– Его Светлость шестой верховный демон – какой сюрприз, – Грегори выпустил мое запястье. – Смею вас уверить, ваше вмешательство совершенно ни к чему. Повода для беспокойства нет. Моя будущая жена просто слишком пылко признавалась мне в любви.

Это было такой наглой и возмутительной ложью, что я замолчала.

Я видела чужие любопытные взгляды, среди которых был один откровенно злобный – взгляд Монисы Вариен.

Светская публика жадно ловила каждое слово – еще бы, такой повод для сплетен. Я и так сегодня привлекла всеобщее внимание. Скажу что-то не то – окончательно испорчу положение.

А что может быть хуже, чем сейчас начать оправдываться?

– Если я не ошибаюсь, леди Лэверти только что ясно дала понять, что не имеет намерений вступать с вами в брак, баронет Педер, – чуть резче, чем следовало, сказал Данталион.

– Вы в корне не правы, герцог. Леди Лэверти от меня без ума, – важно проговорил Грегори. – Моя невеста недавно получила небольшую травму, поэтому теперь не совсем вменяема. Я позабочусь о бедняжке и о ее состоянии. Вам же хочу выразить благодарность – когда такая высокая персона, как вы, заботится о таких, как мы с Катажиной, это вызывает гордость и умиление. Однако теперь все в порядке – не возражаете, если мы с Катиж договорим?

И мерзавец положил мне руку на талию, намереваясь увлечь с собой.

На этот раз моему терпению пришел конец – я искренне и от души собралась высказать все, что думаю о своем «в этом мире женишке–в моем мире муже»!

– Вот видишь, дорогой, здесь все в порядке, – надула губы Вариен. – Этот маленький инцидент просто не стоил твоего вмешательства…

Однако верховный демон Инферно ее не услышал.

Он подался вперед. В чистых синих глазах опасно мелькнули багровые огоньки пламени. Кулак в черной перчатке сжался, и герцог сквозь зубы сказал:

– Я возражаю, чтобы вы вообще приближались к леди Лэверти, баронет.

– Вы не имеете права, герцог! – заносчиво возопил Грегори. – Одиннадцать не могут указывать гражданам, с кем им заключать или не заключать брак. Катиж – моя ненаглядная, бесценная невеста, этой зимой мы вступим в семейную жизнь…