Я, наконец, завязала шнурки и выпрямилась, оказавшись лицом к лицу с Матвеем. Темные глаза смотрели насмешливо, с вызовом. И так, будто проникали взглядом в самое сердце.

– Да уж, дерзкая, – сжав губы, согласилась я, – поэтому лучше с ней не связываться в лишний раз и отвалить.

– Привет, милый, – Маринка тут же повисла на шее Матвея и, отстранившись, слегка нахмурила брови. – Что это с вами такое? Мне это определено не нравится, ясно вам?

– Все ок, – хлопнув Марину ниже спины, хмыкнул Ковалёв. – Это любя. – Он перевёл взгляд на меня и подмигнул. – Правда?

Я сверлила его хмурым взглядом.

– Правда.

– Не ссорьтесь, – подруга в шутку погрозила нам пальцем. – Пойдёмте лучше в столовую?

– С ним? – невольно вырвалось у меня.

Я хотела пойти вместе с Мариной. Вдвоём. Как это было раньше. И совсем не горела желанием видеть самодовольную рожу Матвея.

Ковалёв вскинул брови, слегка склонил голову на бок и усмехнулся.

– Так не нравлюсь?

– Не нравишься, – буркнула я и тут же исправилась: – вернее, нравишься. То есть… – я всплеснула руками, резко откинула волосы на спину и вздохнула: – короче, все нормально.

– Ну, тогда идём? – уточнила подруга.

– Нет, – покачала головой я. – У меня… дела.

– Ну какие дела, Даш? – Марина подошла ко мне, взяла под руку. – Мы же всегда после второй пары идём в столовую. Ты останешься голодной.

– Я не хочу есть, – слабо запротестовала я. И, поймав смеющийся взгляд карих глаз, снова раздраженно сжала губы.

– Тогда попьёшь чая, – настаивала подруга. – Скоро звонок. Все, пошли.

И мы пошли. Втроём. Хотя лучше бы я осталась голодной. Но все мои попытки откреститься от Ковалёва выгляди глупо. И он это прекрасно видел.

В столовой собралось много народа – так всегда бывает во время большой перемены. Тут звенели столовые приборы, раздавались голоса студентов и пахло свежей выпечкой. И пока Матвей отошёл поприветствовать свою компашку мажоров, собравшуюся в самом центре за сдвинутыми столами, мы с Мариной заняли очередь в буфет.

– Что на тебя нашло, Даш? – тихо проговорила мне на ухо подруга. – Вы с Матвеем знаете друга друга совсем мало, но уже грызётесь как кошка с собакой.

– На меня? – изумилась я. – Это ты у Ковалёва своего спроси. Он первый начал городить фигню.

– Он просто пошутил, – повела плечом Маринка. – Юмор такой у него. Чего ты так близко к сердцу принимаешь?

Я закатила глаза и отвернулась. Пошутил он. От его «шуток» у меня синяк на бедре остался.

– Даш, – подруга тронула меня за локоть, – Матвей реально важен для меня. Он то – что мне нужно. Мой счастливый билет в безбедную жизнь.

– И что? – не поняла я. – Я ничего против не имею.

– Ты – моя самая лучшая подруга. Настоящая. – Маринка, натянуто улыбнувшись, помахала рукой Оле и продолжила: – а не то, что эти овцы, которые только и умеют, что языками чесать за спиной. Ты единственная, кто не завидует и не соревнуется.

Я недоуменно смотрела на подругу, не понимая, к чему она клонит. Но на душе от ее слов потеплело – мне никогда не говорили ничего подобного. Марина стала мне родной. Она всегда меня поддерживала. Только ей одной было на меня не все равно.

– Я не хочу разрываться между тобой и Матвеем, понимаешь? – положив руку на мое плечо, доверительно сказала подруга. – Просто подружись с ним. Он хороший, правда. – Она широко и радостно улыбнулась, показав мне банковскую карту. – Вон, карту дал, чтобы мы оплатили заказ. И скоро подарит мне ту самую сумочку! Помнишь ту, бордовую? Я ему намекнула и он, кажется, понял! Круто?

– Любовь к шмоткам тебя погубит, – вздохнула я. – Неужели тебе нужны от Матвея только деньги?