Ничего, я уже близок к мести. Примерно год, и я развалю всю империю Лиховского. Одну компанию за другой, один концерн за следующим. Уведу всех инвесторов до единого. Растопчу его так, как он сделал с отцом.
Силой безумной воли разжал кулаки и засунул руки в карманы кожанки:
- Последний раз. И я сам буду снимать ее личные данные.
- Да зачем тебе эта возня? – конечно же, Федор, не хотел отдавать малейший контроль. Но столько лет верной службы сделали свое, напирал он не сильно. Именно поэтому, когда резко встал и молча пошел на выход, он окликнул: — Мих, ладно. Она твоя!
Да! Она моя! Пришла пора поставить ее в известность!
 

4. Глава 3.

Глава 3.

-… Не узнала?.. – вопрос парня напрокат эхом прозвучал в ушах. Отозвался какой-то предвкушающей дрожью внутри.

И смотрит так проникновенно, будто между нами все было, а мне за это ничего не было! Словно: «Как я могла забыть?!»

Разве мы знакомы? Точно нет! Тогда почему так странно себя ведет?

Воспоминаний не теряла. На провалы в памяти не жаловалась. Тогда что происходит?

 Это настоящий талант – одним вопросом посеять внутри такую смуту, что почувствовала себя предательницей.

Брюнет невероятно притягивал. Один взгляд в глаза – и весь мир расплывался, до того невероятная энергетика была у парня. Наверное, годами отрабатывал технику, не зря свой хлеб ест…

Представила, сколько дам было у парня и это меня немного отрезвило. Администратор предупреждала, что мой парень в аренду не спит с клиентками. Но для меня это было вне зоны морали.

Повернула голову на громкий хохот со стороны и встретилась с собой взглядом в отражении стекла. Ха! Сама хороша! Тоже мне, моралистка!

Не мне пренебрежительно морщить нос и фыркать, раз уж заказала себе мужчину напрокат.

- Мы знакомы? – собрав всю смелость, с вызовом посмотрела в темные маслины глаз. Ничего не прочитать! Ни единой подсказки!

Красавчик повернул голову, как любопытный кот, чуть прищурил глаза, протянул руку вперед, и у меня сильнее застучало сердце. Настолько, что я всерьез опасалась, что парень напрокат слышит его барабанный ритм.  

На середине пути рука повисла в воздухе. А потом резко, как коршун несется на мышь, бросилась вниз. И выдернула из салфетницы красный квадрат. Преувеличенно медленно расстелил перед собой. А потом начал складывать: край за краем, загиб за загибом. Пальцы мужчины так ловко складывали бумагу, что хотелось замедлить скорость, записать, чтобы потом прокручивать и учиться. Оп – и через несколько секунд передо мной сидела алая лягушка!

- Оригами! – замерла в восхищении, глядя, как зачарованная, на красное угловатое создание.

И вот перед моими глазами всплывает другая картина. За прогулы уроков фортепиано меня не пускают домой, и я бреду в ближайший парк, мотая сопли на кулак. Но лучше буду шататься, чем опять получу указкой по рукам от этой злыдни Валерианы Себастьяновны! Мои костяшки опухали три раза в неделю от зверских методов обучения. А мама только поднимала брови в ответ на жалобы. Говорила, что раз получила, то заслужила. Что я должна больше работать над собой, быть самой лучшей, первой, что все это мне в жизни пригодится...

В то время единственной мечтой было желание сбежать из дома и жить одной. Что и сделала, как только стукнуло восемнадцать. Шла на все, лишь бы не жить в ненавистном доме с мраморными полами. Лишь бы не заниматься с утра до вечера ради «собственного будущего» и маминых амбиций.

До сих пор помню истеричный ор в спину:

«Ты пропадешь без семьи! Поставишь на своей жизни крест, так и знай! Тебе светило быть женой нефтяного магната, теперь только дегенерата! Переступишь порог дома – ты больше нам не дочь!»