— Эльвира?.. — Петруша узнает коллегу. — Какая неожиданная встреча.

— Действительно… — замечает Эль. Поднимется и скромно улыбается. Заправляет прядку волос за ушко, привлекая внимание к тонкой шее и изящному запястью. В ярком освещении блестит ярче прожектора сережка.

У меня одна из подружек забыла — подделка, но Петрушка, кажется, не знаток ювелирки.

— Интересуетесь историей? — щерится Петруша. — Хотите присесть за мой стол? Как раз есть свободное место.

— Не вздумай! — предупреждаю я. — Делай, как договаривались.

— Спасибо, но я уже ухожу, — мило щебечет Эль. — Можно мне забрать книгу?

Принимает из рук Петруши исторический фолиант и невзначай позволяет мужской руке коснуться пышной груди. Легко, ненавязчиво, но ощутимо.

Представляю, что чувствует сейчас Петруша. И завидую.

— Вали отсюда! — чуть ли не кричу на Эль. — Зажги в нем инстинкт охотника!

— До свидания, — шепчет она.

Едва не теряет контроль и не превращается вновь в серую мышку. Глаза — коровьи, ноги точно приросли к полу.

— Да иди уже! — командую я. — Иначе сорвешь операцию.

Делает шаг вперед, но Петруша успевает преградить путь. Ага, клюнул!

— Честно сказать, я тоже собирался уходить, — произносит с улыбкой. — Может быть, выпьем по чашечке кофе в буфете?

Такой расклад я предусмотрел. Но Эль, кажется, об этом забыла. Приходится напомнить.

— Извините, но у меня все праздники расписаны по часам, — повторяет Эль заученную фразу. — Сейчас на маникюр, после на фитнес, а вечером у меня встреча.

Ручкой с идеальным маникюром машет на прощание и не слишком плавно, почти бегом, торопится к выходу.

— Фух, ощущение, будто километр бежала, — выдает, когда остаемся наедине в коридоре библиотеки. Прижимает руку к высоко вздымающейся груди. — Будь добр, напомни мне, почему нельзя было согласиться на кофе? И зачем эта дикость про свидание?

— Потому что успешные и красивые девушки всегда заняты, — терпеливо поясняю я. — Чтобы выкроить время на другую встречу, придется от чего-то отказаться. Или от кого-то. А Петруша еще не сделал ничего, чтобы заслужить твое расположение.

— Как все сложно… — вздыхает она. — Ладно, теперь-то мне можно вернуться домой и смыть макияж?

— Ни в коем случае, — не разрешаю я. — Напротив, тебе следует сменить деловой костюм на вечерний наряд, а перед этим купить билет в оперу. Пока ты любезничала, я заглянул в карман Петруши. Сегодня вечером он идет на «Ламмермурскую невесту». Кстати, рекомендую, опера восхитительна.

— Даже не знаю, что меня удивляет больше: то, что ты карманник, или то, что посещаешь оперу. Представить не могу, как в тебе уживаются такие разные наклонности.

— Я удивителен, детка, — объявляю без тени скромности.

Эльвира

Каким бы мерзавцем ни был Ярик, кое-что о мужской психологии он знает. Ради восхищенного взгляда Петра Петровича стоило потерпеть и салон красоты, и поход по магазинам, и даже допрос призрака.

Наверное, даже стоит поблагодарить его за шампанское. Трезвая, я не смогла бы признаться в чувствах к Петру Петровичу и рассказать все, что о нем знаю.

Только вот с оперой…

— Я ни разу не посещала даже театр, — сообщаю Ярику и верчусь перед зеркалом в дорогущем вечернем наряде.

В нем я похожа на особу королевских кровей: мягкий бархат глубокого синего цвета струится по телу, оставляет открытой спину. Платье длинное, до самых щиколоток. Роскошное. При каждом шаге в боковой разрез выглядывает колено в шелковом чулочке.

— Театр начинается с вешалки, — смеется Ярик. Указывает на накидку из искусственного меха: — Померь это. И никаких шапок.

— Но я же замерзну?!

— Ни в коем случае, — возражает Ярик. — Такси заберет у подъезда и домчит до крыльца оперного театра. Обратно — тем же путем.