Она дернулась, чувствуя, как ледяные руки с когтистыми ногтями, проходятся по ее груди, оставляя глубокие царапины, словно клеймя ее, как будто она принадлежит этой сущности. Она глотала слезы, пытаясь не закричать от страха, пока то, что нависло над ней, словно им питалось.

Свет зажегся, и дух развеялся, словно его и не бывало. Марина резко открыла глаза, смаргивая застывшие слезы, и испуганно вертя головой, пытаясь увидеть следы сущности, но она была абсолютно одна в аппарате.

Врач подошла, открывая решетку над ее головой. Она оставила ее одну в комнате, возвращаясь в кабинет. Марина сидела на кушетке, болезненно сглатывая, пытаясь избавиться от кома в горле.

– Все, теперь вы можете посидеть в коридоре и ждать результаты МРТ, – она заглянула в комнату, когда девушка долго не выходила, – они будут готовы в течение десяти минут.

Пытаясь выглядеть нормально и держать ноги прямыми, не упасть на пол, она вышла в коридор, цепляясь за холодное металлическое кресло словно за костыль.

– Девушка, ваши результаты, – врач вышла из кабинета, за секунду вручая Марине белый лист бумаги, и снова исчезая за дверью.

Она быстро пробежалась глазами по тексту, не веря прочитанному; прочитала еще раз, и еще, и не могла поверить в то, что является абсолютно здоровой. Падение головой об угол стиральной машинки не причинило ей никакого вреда, веря написанному, но мигрень все еще мучила ее, оттеняя преследующее ее головокружение.

Марина улыбнулась, с облегчением замечая второй лист бумаги, кремовый и почти прозрачный, который оказался больничным. Я смогу посидеть дома три дня! Одна наедине с этим… Лучше бы я работала…

Девушка представила, какими веселыми будут эти три дня, наполненные событиями и новой порцией отчаяния. Представила, как сущность будет смаковать ее одинокие страдания, провоцировать на новые, наполненные паникой, поступки. Как все мои дырки… Фу, о чем я думаю…

Она одернула себя, не в первый раз замечая, как иногда логичный ужас в ее голове перемежается с неродной ей похотью, и заинтересованным ожиданием новой встречи с потусторонним. Нельзя заигрывать с потусторонним… Но если оно заигрывает со мной?

Девушка вернулась домой, испытывая радость, отягощенную страхом при переходе через привычный порог. Ее не было в своей квартире не больше двух часов, но она чувствовала себя так, что пришла кому-то в гости, кому-то очень не гостеприимному, и не ждущему ее прихода.

Она тихо положила сумку на столик, словно думая, что сущность ориентируется на слух, как летучая мышь, и прибежит к ней сразу же, как услышит ее дыхание. Но она ощущала присутствие духа, а он ее никогда не покидал.

Она нерешительно прошла в гостиную, садясь на пустой диван и беря в руки телефон. Она нашла контакт Миры.

«Привет. У меня больничный на три дня. Не хочешь зайти вечером в гости?»

«Ну наконец-то! Я уже за тебя боялась… Приду, конечно. Расскажешь, что у тебя там»

Марина редко приглашала кого-то в гости, тем более коллег, но она не общалась ни с кем, кроме Миры, а оставаться одна в квартире боялась. Ей было страшно не то, что она упадет в обморок, и может, менее удачно, чем в прошлый раз, а то, что ее невидимая компания снова проявит себя и… Что и? Она не понимала, чего боится, точно также, как и не понимала, что преследует ее. Это было вне зоны ее понимания, и она думала, что если осознает, что всегда находится за ее спиной, то ей станет еще страшнее.

Девушка подошла к холодильнику, критически рассматривая свои запасы еды. Она раздраженно шлепнула себя по лбу, видя в холодильнике только открытую бутылку газировки и остатки болгарского перца