Закончив осмотр дома, девушки отпустили горничную и вышли во двор. Они весело переговаривались и смеялись, и двор словно ожил после многолетнего забвения.

До этого дня дом был словно окутан какой-то тайной, в нем всегда стояла мертвая тишина. Люди, живущие по соседству, часто с опаской поглядывали в его сторону. Неизвестно отчего, но о нем ходила дурная слава. Ему приписывали самые невероятные истории, в которых находилось место даже привидениям. Да и сам управляющий словно умышленно усугублял эту репутацию, запрещая обслуживающему персоналу громко разговаривать и издавать лишние шумы…

Оказавшись во дворе, Виола сразу же приметила садовника. Он подстригал зеленый газон, ловко орудуя газонокосилкой. Увлекшись работой, он не сразу заметил появившихся девушек.

«По-моему, он очень симпатичный, – оценив взглядом, решила Виола, – все при нем: и фигура и лицо, а эти огромные ручищи, в которых косилка кажется игрушкой…»

Ход ее мыслей был прерван писклявым голосом горничной, которая еще с крыльца дома стала звать ее:

– Сеньорита Виола, вас приглашает в кабинет господин управляющий!

– Передайте, что я зайду позже, – отмахнувшись, как от назойливой мухи, ответила девушка.

– Но он просил, чтобы вы зашли сейчас!

– Что еще за срочность? – недовольно рыкнула Виола и повернула к дому.

Анета, проводив ее взглядом до входной двери, решила пойти к себе в комнату.

Виола помнила, где находится кабинет, и поэтому сразу же направилась туда. Подойдя к мощной дубовой двери, она на мгновение остановилась. Воинственно настроившись и приняв при этом непринужденный вид, она толкнула дверь, не соизволив даже постучать в нее.

За большим столом сидел ее опекун – Джерри Браун. Его высокая и худая фигура совсем не гармонировала с массивной обстановкой в этой комнате. Все в ней было старинное, добротное, как будто сделанное на века: и мебель, и книжные полки, и темные шторы, которые создавали вид тяжелой брони. А мужчина имел вид немного щеголеватого утонченного аристократа, о чем свидетельствовали костюм от модного портного, накрахмаленная белоснежная рубашка, с большой аккуратностью уложенные волосы.

Войдя в кабинет и нисколько не смутившись перед пожилым мужчиной, она сразу же плюхнулась в широкое мягкое кресло.

Мужчина медленно поднял склоненную над бумагами голову, снял очки и, не обращая внимания на ее вызывающий вид, положил их перед собой, а затем заговорил ровным тоном.

– Простите Виола, что оторвал вас от экскурсии, но нам следует обсудить некоторые вопросы.

– Я вас слушаю, господин Браун.

– В силу того, что пансион вы уже закончили и учиться дальше не хотите, а до совершеннолетия остается еще один год, я вынужден продолжать заниматься всеми вашими делами – как финансовыми, так и опекунскими. Нам нужно обсудить ваши планы на будущее. Скажите мне, чем вы собираетесь заняться? Может у вас есть новые идеи, желания?

– Полагаю, желание у меня будет, и не одно, – резко начала Виола. – Я требую предоставить мне полное право распоряжаться МОИМИ деньгами и не совать нос в МОИ дела. Извините за прямолинейность, но это мои основные требования. А далее я буду сообщать вам свои пожелания по мере их появления.

Виола давно готовилась к этому разговору и знала, что ей еще предстоит борьба за свою свободу.

Мужчина какое-то время молчал, обдумывая услышанное.

– Но вы ведь понимаете, что по закону можете распоряжаться только теми финансами, которые утверждены опекунским советом. И только по истечении указанного года вы вступите в права владения состоянием. Как ни прискорбно, но вам придется смириться с этим.