На внешней палубе продолжалось противостояние. Когда Ворон подумал о многочисленных пьянках, в которых не упустит возможности рассказать о событиях того дня, он был более чем прав. Потому что события продолжали охватывать своих участников если не очень интересным, то по крайней мере увлекательным сюжетом.

Капитан после доклада Умарова посмотрел на свой секундомер. Цифры на табло показывали одну минуту двадцать девять секунд. Позже он скажет об этом Умарову и похвалит за слаженные действия, но сейчас события на «театре» военных действий продолжали разгораться.

Количество быстроходных лодок вокруг российского буксира и соседнего танкера неизвестного происхождения продолжало увеличиваться. Те две лодки, что двигались в их направлении изначально, изменили курс и пошли в обход по большому кругу. С левого борта показались еще три катера. Два из них двигались параллельно буксиру, а один направлялся под углом девяносто градусов к борту судна. По громкой связи вахтенный помощник вновь дал команду:

– Внимание по судну, внимание по судну. Экипажу покинуть верхнюю палубу и загерметизировать иллюминаторы и двери во внутренние помещения. Экипажу покинуть верхнюю палубу и загерметизировать иллюминаторы и двери во внутренние помещения. Выход на палубу строго запрещён.

Умаров, когда увидел приближающиеся лодки, без промедления отдал команду Ворону:

– Воронов!

– Я!

– Девяносто градусов левого борта. Шестьсот метров, лодку видишь?

Ворон беглым взглядом окинул водную гладь и заметил небольшой катерок.

– Да.

– Пусти очередь рядом, только не по ней.

К этому времени танкер слева ушёл немного вперёд и не закрывал обзор и пространство для стрельбы. Капитан, увидев суету Умарова и его действия, успокоился и просто молча наблюдал, периодически переходя через весь ГКП то на левый, то на правый борт.

***

Ко всему прочему на свои позиции выбежали также и водолазы. Их предназначение было не в отражении таких нападений на корабль, но по тревогам они тоже привлекались. Оружие и боеприпасы их группы хранились отдельно, в небольшой нише, расположенной на ГКП. Она находилась прямо под палубой и закрывалась металлической крышкой. Парни во главе с мичманом тоже выбежали после команды, но несколько позже морпехов. Их позиции согласно боевому расчёту не пересекались, и они занимали места возле выхлопной трубы судна. Исключение составлял лишь один молодой водолаз, который находился рядом с Даней на юте. Кравцов, да и все остальные морпехи к этому времени успели немного познакомиться с коллегами и в целом нашли общий язык. Того, что стоял рядом с Даней, звали Артёмом, и он был самым молодым из их группы.

Кравцов наблюдал за обстановкой. Все цели, которые он видел, двигались либо не к кораблю, либо не в направлении кормы. В связи с этим Данила не открывал огонь, в котором не было необходимости. Ему хотелось, адреналин внутри него творил странные вещи, но разум не давал воли чувствам. Палить просто ради того, чтобы пострелять – плохая идея.

Оглядевшись вокруг, Кравцов заметил, что на юте собралась толпа гражданских, наблюдавших за происходящим. Он крикнул, чтобы они уходили, но никто из зевак не обратил на него внимания. После того как из громкоговорителей прозвучала команда покинуть верхнюю палубу, экипаж без промедления начал забегать внутрь. И что самое интересное – большинство мужчин отправилось туда первыми, не пропустив вперёд двух женщин, которые тоже вышли поглазеть на пиратов.

***

Ворон, получив команду от Умарова, метнулся к левому фальшборту, положил на него ствол пулемёта и, сняв оружие с предохранителя, пустил длинную очередь. В ленте на сто патронов осталась примерно половина, судя по его расчётам. Всплески воды прошли в непосредственной близости от катера, направлявшегося к ним. И Умаров, и Ворон поняли, что, может быть, выстрелы задели и лодку. Они переглянулись, но никто ничего не сказал. Остановившись, вражеский катер развернулся и убыл в направлении двух других лодок.