— Не вини себя ни в чем, — продолжила мама, обращаясь к дяде Сереже, крепко сжимая его руку в знак поддержки.

— А откуда вернетесь? — озвучила вопрос я.

Мама смутилась.

Снова этот нерешительный взгляд. Такой же, когда она рассказывала о новой квартире для Рябинина.

— У нас есть небольшая новость, — вместо мамы начал дядя Сережа.

— А именно? — с интересом, спросила я.

— Боюсь, она может тебя не сильно обрадовать, но я уверена, что вам с Максимом это пойдет на пользу, — добавила мама.

Я тут же напряглась. Упоминание меня и Рябинина в контексте «нас» настораживало.

— Кира, давай дождемся Макса. Он выйдет из ванны, и мы вам все расскажем, — успокаивающим тоном произнесла мама, чем напугала меня еще больше.

Следующие двадцать минут я сидела словно на иголках, нервно ерзая по стулу. Кусок в горло не лез. Где это гребаный Рябинин? Почему так долго? Он там решил себе эпиляцию сделать что ли?!
И вообще! Что эти двое хотят нам поведать? Какая такая новость? И почему она не должна мне понравится? В голове крутилась масса вариантов, но ни один из них не пересекался с именем сводного брата. Даже представить страшно, что они могут рассказать…

Момент истины настал, когда Рябинин, наконец, соизволил выйти из душа и появился на кухне.

— Сын. Кира, — переводя взгляд с Рябинина на меня, начал дядя Сережа. — В выходные мы улетаем в Швейцарию.

— Надолго? — спросил Рябинин, приглаживая свои мокрые волосы пятерней.

— На пару недель. У твоего отца там подписание важного контракта и еще мы бы хотели немного отдохнуть, — ответила мама.

— Ну, отлично. Валите, — довольно грубо ответил парень, кажется не понимая до конца сути.

Дело в том, что я обычно отправлялась вместе с родителями в подобные поездки. Само собой, Рябинина звали тоже, но он всегда отказывался, предпочитая оставаться дома и устраивать тусовки со своими дружками. Так он расслаблялся, отдыхал от предков и, конечно же, от меня.
В этот раз мама не просила мой загран на оформление визы, да и вообще о поездке словом не обмолвилась.

Самые страшные мысли мгновенно поселились в моей голове.

— Я что-то не догоняю. А я не еду? — озвучила я свое ужасное предположение.

— Кира, у тебя учеба, — напомнила мама.

— Чего? — уже собирающийся выходить из кухни Рябинин, обернулся и вновь подошел к столу.

— Винтер разве не едет с вами? — в его вопросе смешалось все: раздражение, ненависть, брезгливость…

Я сильно сжала кулаки, дабы не начать орать благим матом. Боль отвлекала. Ногти впивались в кожу, чуть ли не протыкая ее насквозь.

— Кира остается дома. Вы будете жить вдвоем, — ответил дядя Сережа.

— Какого хрена, пап? — повысив тон голоса, спросил братец, сверля гневным взглядом отца.
В его глазах зажегся недобрый огонь.

Собственно, у меня на душе тоже было паршиво, а не ромашки расцветали, но я изо всех сил старалась контролировать эмоции.

— Мы подумали, что это отличный повод вам, наконец, подружиться. Нельзя же всю жизнь пререкаться между собой, хамить и ссориться? — снова включилась в беседу мама.

— Подумали? А обо мне вы подумали? — уже не сдержалась я, повышая голос.

Нет, ну они вообще в своем уме? Две недели вместе с этим придурком?!

— Хотите нашей смерти? — продолжил мою мысль Рябинин. — Вернее, смерти Винтер? — тыкая в меня пальцем, добавил он.

Пожалуй, впервые за все время я была с ним согласна. Я просто не выдержу его общества!

— Цель не в том, чтобы вы окончательно возненавидели друг друга, а в том, чтобы научились нормально общаться, — ответила мама, пытаясь нас утихомирить и успокоить.

— Идите вы к чертовой матери с этой дрянью! Винтер мне не семья, чтобы налаживать с ней отношения! — громко отчеканил Рябинин, перед тем, как выйти, а вернее, убежать, из кухни.