Даниэль только хмурил брови и играл желваками, выражая своё недовольство.

– Да, глава! И поэтому я приказываю тебе уйти с моего пути, иначе… – осёкся Даниэль, дёрнув руку в сторону ножен.

Радмир, кивнув, отвёл лошадь, открывая перед ним дорогу. Стражники послушно распахнули ворота, не смея вступать в перепалку с главой. Только Радмиру было дозволено подобное поведение, и то его не одобряли ни старейшины, ни простой люд.

– Стефан был хорошим правителем, – бросил Радмир проезжающему мимо Даниэлю.

– Его больше нет, – тихо произнёс Даниэль и, пришпорив коня, выехал за ворота.

Ошарашенные стражники переводили взгляд с удаляющейся фигуры Даниэля на Радмира и обратно. Столько лет никто не покидал поселение и не выезжал за ворота, боясь возвращения Теней или появления новых напастей, которые могли расплодиться за это время и распространиться по лесам и долинам. Наконец, один из них, прокашлявшись, произнёс:

– Вы так его и отпустите? Одного? Без сопровождения?

– Привязать его к себе не могу. Хочет проветриться – его воля.

– Но как же? – искренне тревожась за главу, переглянулись они.

– Он справится, – поставил точку в беседе Радмир и, развернув лошадь, отправился в замок.

На обратном пути Радмир размышлял, правильно ли он поступил, отпустив Даниэля одного. Несомненно, на его долю выпало немало испытаний. Он очень сильно изменился, пройдя путь от неуверенного и робкого юноши до сильного и храброго правителя. «Мудрости и уравновешенности ему, конечно, ещё нужно поднабраться, но это только вопрос времени. Он научится», – думал Радмир, подъезжая к хмурым конюшням и спрыгивая с лошади.

Конюх, заслышав стук копыт, сразу же выбежал встречать своего подопечного. Ловко перехватив поводья из рук Радмира, он без промедления отвёл лошадь обратно в стойло, покинутое ей совсем недавно. Радмир же быстро зашагал в сторону замка.

«Даниэля что-то тревожит и уже довольно давно. Хорошо бы выяснить, что именно. Надеюсь, прогулка в одиночестве пойдёт ему на пользу и его пыл немного поостынет», – рассуждал он про себя, двигаясь вперёд и ничего не замечая вокруг.

– Куда спешишь в такую рань? – откуда-то издалека донёсся до Радмира мужской голос.

Он покрутил головой. Уже решив, что ему послышалось, он почувствовал, как его кто-то похлопал по плечу. Обернувшись, он увидел, что за его спиной стоит Ричард собственной персоной.

– Видимо, ты ещё не проснулся, если проскочил мимо меня, даже не заметив. Какие же думы так сильно занимали твою голову? – поинтересовался он, открывая идеальный ряд зубов и искренне желая знать, что происходит Радмиром.

– И всё ещё занимают, – отстранённо и всё так же задумчиво ответил он.

– Что-то случилось? – встревожился Ричард.

– Случился Даниэль.

– Что произошло? – не на шутку разволновался он.

– Решил прогуляться за ворота.

– И ты его отпустил? Не одного я надеюсь.

Радмир молчал.

– Но почему? Почему ты не поехал с ним? Не дал ему сопровождение, в конце концов? – нервно жестикулировал он.

– Наш мальчик вырос, – только и ответил ему Радмир.

– Разве это повод отпускать его одного за ворота?!

– Он глава клана, – напомнил ему Радмир, – и волен делать то, что считает нужным.

Отвернувшись, он продолжил свой путь, не обращая на Ричарда никакого внимания.

А в это время Даниэль уже мчался во весь опор на своём Лианоре. В его распоряжении была вся колыбель долины. Свежий весенний ветер дул ему в лицо, развевая волосы и одежду. Он не мог поверить, что находится за пределами поселения, и гнал Лианора, стремительно удаляясь от замка. По краям всё так же темнел лес, который, похоже, совсем не оправился от нашествия Теней. Он был таким же угрюмым, как и все последние восемь лет. Казалось, что деревья уже никогда не покроются листвой, а их искорёженные ветви так и будут торчать в разные стороны, нагнетая тяжёлые и мрачные чувства. Однако Даниэль, только что вырвавшийся на свободу, испытывал совершенно противоположные эмоции. Он вдыхал этот лёгкий воздух и не мог им надышаться. На какое-то время ему даже показалось, что всё те тяжкие думы, занимавшие его голову днём, и сны, приходившие каждую ночь, улетучились вместе с ветром. Он чувствовал себя таким же невесомым и чистым, как этот воздух.