Теперь всё стало на свои места. Снабжение. Расцвет бартерных отношений. Доступ к живым деньгам делал тебя королём положения. А если удавалось что-то продать за валюту в обход официальных экспортных каналов! Дальше я слушал вполуха, лишь иногда поддакивая на риторические вопросы рассказчика.

Через некоторое время Бойко резко замолчал. Так обычно поступают, когда осознают, что сболтнули лишнего. Чего такого, не предназначенного для посторонних ушей, мог сказать он? Да, практически, всё. Вся его история о переходе «Химзавода» из общенародной собственности в частные руки сильно отличалась от официально признанной. Ни в какой разрухе предприятие не лежало, и никакие управленцы новой генерации его не спасали. Вполне себе обычная история, характерная для тех времён, называемых в народе «большим хапком». Но из уст непосредственного участника процесса, его повествование можно было трактовать, чистосердечное признание.

Чтобы как-то успокоить собеседника и снять его возможные опасения, я произнёс с нарочитой небрежностью:

– Да я всё это уже слышал. И не по одному разу. – В ответ на немой вопрос Виктора Петровича, пояснил. – И от самого Анатолича, – как показатель близости, назвал его только по отчеству, – и от Вовчика. Тарасова. – Уточнил то, что не надо было уточнять.

***

Последним пунктом деловой повестки на сегодня было посещение банка. После банка Валя вернулась к детям и дяде Боре, ждавшим её в парке. Сложно было определить по отрешённому выражению лица Бориса его настроение. Но детишкам явно было весело. Как обычно, вместо игрушек были голуби и какая-то дворняжка. Присела на скамейку.

– Как он это делает?

Вопрос Бориса был скорее самому себе, но Валя ответила:

– Мы уже давно не пытаемся понять. – Через несколько секунд, как бы опомнившись, добавила. – У дедушки Джо тоже получалось, но только с малым количеством. Два, максиму три. А Игорёк, мне кажется, может со всего города собрать. – Непроизвольно хихикнула, представляя, как птицы со всего города летят в парк.

– Почему?

– Ему нравится …

– … почему Йозеф оставил вам мальчика? – Борис повернулся вполоборота. На лице не осталось и следа улыбки. – Как он смог решиться передать это чудо? Почему он выбрал именно вас? Если он сам уже не чувствовал сил, то, – замялся, подыскивая подходящее слово, – то … У него были ученики, которые прилетели бы к нему по первому зову. Он мог передать его в любой научный институт мира …

Валентина слегка покраснела, от прилившей к лицу крови. Непроизвольно сжала кулаки. Но в этот момент к ней подбежал Игорь:

– Мам, смотри! – Вытянул руку ладонью вверх в сторону Катюшки.

Девочка стояла, что-то рассказывая на своём языке сидевшей перед ней собачонке, а голуби по очереди перелетали через голову дворняги и пешком обходили Катюшку сзади, чтобы снова встать в очередь для перелёта. Вале не смогла сдержать смеха, чем отвлекла дочку. Та, увидев маму, подбежала к ней.

С улыбкой на лице Валя дотронулась до предплечья Бориса:

– Это не дедушка Джо выбирал, с кем ему оставить Иржи. – Обняла мальчишку и прижала к себе. – Это наш сынулька выбрал, с кем ему оставаться.

Потом встала, подхватила на руки дочку и пошла к остановившимся в недоумении голубям.

– Евгений Александрович в данный момент занят. – Вместо приветствия сообщила нам секретарь. – Присаживайтесь, пожалуйста. Вас пригласят.

Мне казалось, что в Администрации Президента пунктуальность должна быть на более высоком уровне. Мы не менее часа ждали в приёмной начальника одного из департаментов. «Назначенное время» давно миновало. Бойко, очевидно, нервничал, постоянно заглядывая в свой портфель. Я же после первых пяти минут освоился – прикрыл глаза и впал в полудрёму. Виктор Петрович порой вырывал меня из моего состояния, чтобы задать какой-то вопрос, ответа на который не ждал. Но в остальном, ожидание меня не напрягало. И вот нужный нам чиновник снизошёл до нас. В кабинете, помимо него, было ещё два человека, полагаю, эксперты.