– Что ты так резко решила, давай не будем спешить, взвесим все «за» и «против».

– Гриш, у нас с тобой был уговор – ты будешь учиться, был?

– Ну, был, я же не спорю. Но ведь учиться можно и здесь. Я вот на железную дорогу хотел бы пойти работать.

– Ну и прекрасно, поступишь на нее в Джезказгане, там крупная станция.

– Так и здесь станция растет, тоже крупная будет.

– Вот именно, будет, а там уже есть.

– Здесь дом у нас, ты говорила, он тебе нравится.

– Дом и впрямь хороший, я не лукавила, но стоит он где? В селе, до города 5 километров. Ты как собрался работать на станции, будешь каждый раз попутными добираться? А зимой, а буран или метель, как ты это себе представляешь?

– Продадим дом, в город переберемся.

– Гриш, здесь у нас дом хороший, а что в городе возьмем, не известно.

– Ну, подстроимся, подумаешь, а то, может, ты пока в селе в школе поработаешь.

– Гриша, я тебе говорю о другом климате, что у вас здесь хорошего-то? Зимой морозы да бураны, нос не высунешь, летом жара несусветная с пыльными бурями. Я устала ноги от пыли мыть. И ты хочешь, чтоб наши дети здесь жили?

– Люди везде живут.

– Так кто же спорит, коль у них выбора нет, они и живут. А у нас с тобой как раз выбор есть. Мы можем на юге, в более благоприятном климате жить, чем плохо? Какие витамины ты здесь своим детям сможешь дать?

– А что, у нас в саду ранетки есть, ягоды, мало, что ли?

– Мало, Гриша, для детей мало!

– Ну, я тоже, знаешь ли, вырос, и ты за меня вышла, значит, не такой уж заморыш получился, и наши дети вырастут.

– Нет, я здесь жить не хочу. Мне мой дом нравится. Мы сначала сможем жить с моими родителями. Там я пойду работать в школу, может, жилье дадут. А пойдут дети, получим служебное. Пока-то жить есть где, что тебя смущает?

– Надь, ты мне, имеющему свой дом и работу, предлагаешь в примаки пойти? Жить у твоих родителей? Нет, это не по мне. И потом, я считал, что жена за мужем должна идти, а не наоборот.

– Послушай, Гриша, что у тебя за «домостроевские» взгляды, я никогда не скрывала, что не являюсь сторонницей отсталых патриархальных взглядов. Ты видел, за кем ухаживаешь, и на ком женишься. Я не сельчанка и такой кроткой, как некоторые женщины вокруг тебя, быть не могу, да и, честно, не хочу!

Гриша увидел ее распалённое лицо и понял, что нужно тушить пожар, иначе беды не миновать. Он потянулся к ней и, нежно увлекая ее за собой на кровать, зашептал:

– Ну, буде, буде, разошлась, кипяток, иди ко мне, конечно, мы все решим.

Увлекаемая им в постель, Надя не успела собраться и проконтролировать процесс. Все произошло естественным путем. Но и она думала в этот момент:

– Вот упрямец, ну, ничего, сейчас закончит, размякнет, будет посговорчивее.

Они растянулись в кровати. Надя с нежностью положила свою голову ему на грудь и, поглаживая его, взялась за свое. Гриша тоже намеревался переубедить жену, в особенности после такой яркой и нежной близости, без всяких средств контрацепции.

– Гриш, ну нам же хорошо?

– Отлично, Надя.

– Так ты чего сопротивляешься, пойми, надо ехать, зачем нам здесь время терять.

– Надюш, я в примаки не хочу, да и дом мне, честно говоря, очень нравится, его еще дед строил. Мне его бросать жалко, да и стыдно, это ведь тоже память о них.

– Ну, не бросай, отдай тетке, у нее детей много, вот и память об отце и деде сохранишь, родные ему люди жить будут.

– Да, верно ты все говоришь, только он и мне нравится, и природа эта мне нравится, привык я к ней, и морозы с буранами не пугают. А какие у нас поля бескрайние, любо-дорого посмотреть, а?!

– Это ты наши края не видел, а тепло там как, разве сравнишь с вашей стужей и пылью! Глина такая, что ног не вытянешь, сапоги тонут, что же, мне всю жизнь в сапогах прикажешь ходить?