– Даже Василёк согласен со мной, а ты сомневаешься. Ничего, с божьей помощью доберемся, не хуже других, поди!

Ксения беспомощно опустила белые красивые руки на свои бедра, руки скользнули по юбке, закружили волчком по резинке и заломились за поясницей. Черная густая коса туго коснулась левой руки и колыхнулась к правому бедру. Ксения стала переминаться с ноги на ногу, затем вобрала в легкие воздуха и выпалила:

– Съездил бы, сначала порасспрашивал у других, как оно-то там, так ли хорошо, как говорят служивые люди. Да и люди есть те, что вернулись обратно, куда ехать-то, не знающе?

Иван опять нахмурил брови, поднял взгляд на Ксению и в сердцах сказал:

– Будет плохо, вернешься с сыном, здесь, со старшими, с родителями побудешь, пока построюсь там!

– Так может, ты пока сам поедешь, посмотришь, обустроишься, потом и нас заберешь? – ответила Ксения.

– Ты чего, как мне без тебя? Да и подумай, как мужчине без женщины, зачем семье рисковать ее целостностью! Переезжать надобно семьей, даже если она у нас не вся едет. Да опять же и деньги выделяются на каждого, ты об этом подумала?

Ксения подумала об этом, но что-то тревожное таилось в ее душе, обычно кроткая и послушная, она не хотела никуда ехать, отрываться от всего привычного и рисковать здоровьем младшего сына. Малый возраст дитяти не давал ей уверенности в благополучности переезда. Ну почему именно сейчас это нужно делать, почему не подождать, пока Василек подрастет, наберется сил и сможет быть помощником отцу. Ею руководила женская осторожность, но Иван уже все решил, его раздражали лишние препятствия, частью которых и была Ксения. Конечно, он любил жену и ценил ее, но нужно идти вперед, считал он, а не топтаться на месте.

– Ксения, не переживай, все будет хорошо, – как завороженный, твердил он в этих бесконечных, скрытых от детей диалогах. Однако продолжая видеть на ее лице сомнения, твердо продолжал: – Мы едем, Ксения, и едем вместе, собираемся и больше я об этом говорить не хочу!

С этими словами он выходил из хаты. Для него самого вопрос был решен окончательно.

Когда они прибыли на место после изнурительной многодневной дороги, то с удивлением увидели, что и здесь, оказывается, живут люди. Местное население состояло из казахов-кочевников, занимающихся скотоводством и перегоняющих большие стада скота с пастбища на пастбище, казаков, служивших в этих местах на заставах и охраняющих торговые пути, ссыльных, русских и украинцев, реже других народов, по разным причинам сосланных на окраины империи, татар, ведущих промысловую и обрабатывающую деятельность. Реже встречались осевшие здесь по разным причинам немцы, поляки и китайцы, но количество их было настолько мало, что совершенно растворялось в палитре основных народов. Атбасарский уезд, куда, собственно, и прибыла семья Ивана Васильевича, находился в северо-западной оконечности Омской губернии и начинался со сторожевого поста, превратившегося постепенно в казачью станицу, а затем и в уездный городок Атбасар. Здесь весной проходила большая конная ярмарка, на которой продавался также всяческий скот и даже сопутствующие товары из средней Азии и Китая. Сам уездный городок стоял на правом – высоком – берегу реки Жабай, впадавшей в Ишим, который, в свою очередь, нес свои неторопливые воды в могучий Иртыш. Место было удобным для выпаса скота, так как левобережье открывало простор бескрайней степи с могучим разнотравьем.

Через две недели они втроем уже были на территории Западной Сибири, в казачьей станице Акмола, откуда и отправились получать свой земельный удел вблизи казачьей станицы Атбасар Омской губернии. Здесь же, в переселенческом пункте, были еще несколько семей из Малороссии, пожелавших переселиться в эти явно не приветливые и не приспособленные для земледелия окраины Российской империи. Местное население, называемое киргиз-кайсаками, занималось исключительно скотоводством и находилось на стадии родоплеменного развития, некогда теснимые джунгарами, они почти были выдавлены в самые непригодные для скотоводства земли. Однако, обратившись к российскому императору за помощью и защитой, были приняты в российское подданство, отчего приобрели мощную защиту и покровительство, а отдаленность от центральной власти позволяла ему жить, не теряя своих привычек и верований, сохраняя всю свою историческую сущность. Само же приобщение к русской культуре вносило множество элементов передового и двигало коренной народ к большему развитию. Следует отметить и то, что и российские переселенцы достаточно многое заимствовали у коренного населения, прежде всего, это навыки выживания в этом суровом, резко континентальном климате, когда летом вы сталкиваетесь с невыносимой жарой и недостатком влаги, а зимой со всепронизывающими морозами и недостатком кормов для скота, равно как и убежищ для его содержания. А ведь надо было еще примериться к земле, которая хоть и являлась черноземом, но при отсутствии достаточной влаги становилась либо сыпучей бурей, либо каменным плато, не уступающим по прочности слоя любой каменной мостовой. Степной ветер легко и непринуждённо переносил любое количество сорняков на огромные расстояния, делая почти невозможным всходы и прорастания зерновых культур. И всё-таки крестьяне-переселенцы, засучив рукава, принялись за освоение этих крайне неблагоприятных земель.