– Ладно, мне и так хорошо, – отвечал мальчик, – ведь это так интересно. Может этого и вовсе нет, и я придумал тебя и все эти голоса?

– Ты придумал меня? Ха, ха, ха! Как ты можешь придумать Верховного Создателя? Это он тебя сотворил, чудо земное. Всё, что ты видишь вокруг, уже было до того, как ты сюда пришёл. И куда бы ты не пришёл, уже всё есть. Ишь ты выдумщик. Ну ладно, теперь ты имеешь уникальные знания. Иди и потчуй ими других.

– Не знаю я никаких знаний, – раздражённо ответил малыш, – умнее меня найдутся.

– Режиссёр, а где я живу: в одном теле или во многих?

– Ты знаешь ответ. Но ты не готов его принять.

Рассказчик сильно утомился, поскольку писал это всю ночь. Сейчас он раздражён от того, что всю ночь его муза не давала ему уснуть, а проснуться предстоит очень скоро. Он прилёг на чуть-чуть. Но сон не удался с того момента, как он сходил в душ. Он лежал в ванной и мокрой рукой писал в небольшом блокноте, слегка размазывая буквы выше написанных строчек торцевой стороной ладони.

Ему хочется обычного крепкого сна, а после – бодрости. Иначе как он пойдёт помогать человеку? Опять раздражённо будет отвечать, медленно реагировать на речь людей и закрываться от диалогов? Или сделает вид, что, как и все обычные люди, выспался?

Может у рассказчика не в порядке нервы? И это его слабость. От того, что нет ещё сил. А мозг работал всю ночь как печатная машинка. Ну хоть ещё немного сил, до следующей ночи. Заварите мятный чай, он вас должен успокоить.

Почему я должен не спать? Я не привык к такому форс-мажору. Что мне делать теперь с этой раздраженностью? Может отменить все дела, перевести смартфон в авиарежим и набок? Вряд ли мне удастся днём поспать, в такое время у меня это не получается. Буду искать спокойствие внутри. Но думаю, это пройдёт. И я восстановлю свои силы. Ничего страшного.

Все запутанные лабиринты исчезли, осталась прямая дорога, по которой идти приятно. Куда подевались все раздражители, о чудо, куда? Как будто на меня надели рубаху с каким-то волшебным действием, словно по щелчку пальцев раздражённость превратилась в успокоение. Да так разве бывает? Ладно, пойду заваривать мятный чай, а то скоро за мной приедут.

Маленький мальчик мне больше не встречался. А может он затерялся в толпе прохожих или испарился во времени. Я снимаю с себя все роли. Рассказчику приятного чаепития! А вам огромная благодарность за интерес, который вы проявляли на протяжении всего чтения.

Что-то начинает спорить внутри меня. Вчера встретились две части меня, и в конце концов одна из них победила.

Всё хорошо начиналось. Я принялся излагать свои мысли. Это был писательский марафон.

– И что?

– Как что!?

– А где ура, ура, ура, я смог написать целый черновик! Я зафиналил!

– Ничего путного не сделал, самозванец! Только хвастаешься результатами, но это не успех, а гордыня открыла свой рот. Не выиграл, но показал себя как есть. Позволил себе выпустить гордыню.

– Да, согласен. Я не тот, за кого себя выдаю, напевая родным и близким о своём писательском успехе. Простите меня! Я не хочу больше казаться вам оптимистичным. Я признаюсь, я коренной пессимист. Ухожу со сцены, в безнадёжное настоящее.

Он сдал заднюю, теперь его блокноты превратились в макулатуру, которая покрылась толстым слоем квартирной пыли. Самооценка упала на самое дно. Там нет ничего, одна пустота. Серые стены и грусть опущенных глаз…

– Всё, больше нечего сказать?

– …

Вечер.

– Я не хочу вставать с мягкой и теплой кровати, я ведь лег спать.

– Вставай, говорю, и пиши. Пиши!

Наряду с моими субличностями существуют и субличности моих друзей, моего окружения в целом. Они живут во мне своей жизнью, говорят то, что хотят. Думают обо мне всё, что хотят. Я слышу как они разговаривают, наверное я шизофреник. Это вам мой взгляд со стороны. Они разговаривают в отсутствии меня на своей работе, дома или когда отдыхают, неважно, где и когда они находятся. Они не просто разговаривают, они в реальности относятся ко мне честно, а в голове будто бы презирают.