Если представить нашу жизнь как протяженность во времени, то возможности выбора будут сужаться подобно воронке: от рождения к смерти. Чем дольше мы живем, тем, без всяких сомнений, меньше времени у нас остается. А значит, и меньше возможностей реализации выбора. Смерть – точка, когда выбор исчезает совсем. Чем дольше мы живем, тем яснее нам и окружающим, кто мы есть, кем мы стали и кем уже не сможем стать.

Помимо общего, космического времени, существует и время каждого отдельно субъекта, выстраивающего свою жизнь в координатах этого времени. А это триллионы человекосекунд, минут, дней и лет. А сверх того – секунды, дни и годы мириад других существ и просто движущихся, бытийствующих объектов, вносящих свою лепту в развитие этого мира. Таким образом, время следует умножать на все количество объектов и субъектов, которые движутся в нем – от атома до метагалактики. Каждый элемент бытия обладает своим временем, которое характеризует его перемещения в пространстве или другие изменения, происходящие с этим элементом.

«В этом мире два времени. Есть механическое время и телесное время. Первое жёсткое и металлическое как массивный железный маятник, который раскачивается вперёд-назад, вперёд-назад, вперёд-назад. Второе же резвится словно рыбка в заливе. Первое неуклонно движется по предначертанному пути. Второе принимает решения на ходу» (Алан Лайтман).

Субъективное время создаёт множество времён в одном общем времени. Так, если десять человек взаимодействовали один час, то вместе они провели десять человеко-часов. И каждый из этих часов будет уникальным.

Вторым измерением свободы является пространство, оформленное в нашей картине мира как трехмерная реальность (современная физика допускает, что мерность может быть иной, а значит, пространство является более сложно организованной реальностью, с пока не доступными нам гранями свободы). Не зря лишением свободы называют заточение в замкнутое пространство, приковывание, связывание, отправку в ссылку.

Но кроме физического пространства существует еще топологическое или математическое. «Пространством в этом смысле называется множество объектов (точек), между которыми существует отношение непрерывности. В этом смысле можно говорить о семантическом пространстве, пространстве окрашенности, этическом пространстве, временнóм пространстве и даже пространстве физического пространства. С этой точки зрения пространство – универсальный язык моделирования» (Юрий Лотман). В этом контексте особыми пространствами являются все измерения свободы.

Пространственный аспект свободы начинается с возможности распоряжаться своим телом. Свобода человека, ограниченного физически, всегда будет меньшей, чем у того, кто легко перемещается, владеет двумя руками, острым глазом, чутким ухом и носом. Все эти инструменты служат восприятию и освоению пространства, возможности движения в нем. Далее пространственная свобода реализуется во владения территорией или жилищем, где ты находишься в полном праве и волен претендовать на уединение от внешних воздействий не только климата, насекомых или хищников, но и назойливого общества себе подобных.

Именно пространство мы прежде всего можем воспринимать как «пустое». И оцениваем не только протяженность, но и качественные характеристики пространства: комфортность температуры, перепад высоты, наличие воды и пищи, хищников. То есть пустота может быть не только количественной, но и качественной характеристикой, определяющей комфортность условий для жизни.

Яркой метафорой свободы считается полет – возможность передвижения не в одной плоскости, а фактически во всех направлениях. Для птиц воздушный океан – пространство их свободы, а для человека это лишь мечта о больших возможностях перемещения. Для рыб толща воды – их пространство свободы. Пространство свободы камня, если его что-то привело в движение, завершается у ближайшей преграды, в которую он упрется.