Безоценочная позиция дает возможность увидеть другого человека целостно и глубоко, заглянуть за фасад видимых проявлений, что создает условия для его понимания и принятия.

Ярким примером понимающего, принимающего отношения к Другому является князь Мышкин из романа «Идиот» Ф. М. Достоевского. Трагедия его заключалась в том, что он был психотерапевтом в реальных человеческих отношениях, которые функционируют отнюдь не по психотерапевтическим правилам. С одной стороны, его искренняя, аутентичная, принимающая установка в отношении к людям позволяла ему заглядывать за фасад их стереотипных образов, оголять в них их истинные мотивы, намерения, с другой – делала его уязвимым, беззащитным в отношениях с другими.

Терапевтическая позиция плохо «работает» вне статусных профессиональных рамок. В связи с этим одним из психотерапевтических правил является правило не работать с близкими людьми.

Применение безоценочной терапевтической позиции проблематично в близких отношениях, во‑первых, из-за короткой психологической дистанции, в силу чего интенсивность чувств возрастает и ими становится сложно управлять. В таких отношениях практически невозможно удерживать нейтральную, невключенную, безоценочную позицию.

Во-вторых, психотерапевт не обладает для близких людей необходимым профессиональным авторитетом вне зависимости от его реального статуса и профессионализма.

Психотерапевт же как профессионал (идентифицируемый и принимаемый другими как таковой)«защищен» в своей профессиональной позиции. Эта защищенность обеспечивается его статусом, уважением к нему, профессионализмом, ожиданием клиентов.

Попадающие в психотерапевтическое поле проблемные феномены, проявления, черты клиента профессиональный психотерапевт рассматривает как симптом, но при этом он остается не на уровне поверхностного восприятия симптома, а идет глубже, за симптом, пытается увидеть то, что стоит за ним. Симптом, как говорилось выше, рассматривается в широком значении – как любой феномен, который доставляет самому человеку или его окружению неудобство, напряжение, боль. В этом случае под симптомом можно понимать не только симптомы соматические, психосоматические, психические, но и симптомы поведенческие. Представление о симптоме как о сложном, системном феномене позволяет психотерапевту раскрывать его изначальную суть. Симптом – знак, признак чего-либо. Симптом весь соткан из противоречий, парадоксов. Он что-то скрывает, прячет и одновременно сигнализирует об этом.

С помощью симптома человек защищается – прячется либо нападает. Кто-то «выбирает» для себя тактику прятаться – уходит в болезни, апатию, депрессию, скуку, высокомерие, гордость… Кто-то защищается, нападая – становится агрессивным, раздражительным, делинквентным. Выбор тактики реагирования, как правило, определяется наличием установки интернальности – экстернальности по К. Г. Юнгу. Экстернальные клиенты имеют тенденцию к отреагированию, внешнему проявлению проблемы. Для них будут типичными поведенческие проявления психологической проблемы, в то время как интерналы склонны загонять ее вовнутрь, они чаще прибегают к телесному совладанию либо к переживаниям ее.

Гораздо легче понимать и принимать, как говорилось выше, соматические или даже психические симптомы. В этом случае человеку проще это сделать, так как такие симптомы часто сопровождаются болью (телесной либо душевной), и такому человеку легко посочувствовать, посопереживать. Сложнее обстоит дело с поведенческими симптомами – отреагированием, девиантным, делинквентным поведением. Именно в таких ситуациях бывает сложно удерживать психотерапевтическую позицию и «смотреть за симптом», не перейти в оценивающую, осуждающую, педагогическую позицию.