Мне же осталось благодарить проведение, что этот медведь оказался русским, а скажем не корейским или китайским.

Как бы я с ним тогда договорился?

А этот русак, вернувшись обходным путем к кедру, и убедившись, что все его шишки целы, битых полчаса шел за мной следом, видимо желая убедиться, надул ли я его с ружьем, или нет.

И вообще такое поведение медведя здорово смахивает на поведение хозяина тайги. Он тут должен быть главным и соперников никак не терпит.

В подтверждение вот вам очередной случай из моего последнего лесоустроительного прошлого.

Это 1971 год – Баргузинский заповедник, Южный кордон, что на речке Шумилиха. Вся моя таксаторская группа вечером в сборе. Все едят уху из омуля и тут кто-то бросает:

– Николай Алексеевич, что-то надоела эта рыба…..Хочется чего-то вроде щучки.

Тут надобно объяснить читателю, что такое вообще понятие – рыба на Байкале. В понимании аборигенов рыба – это не совсем про что вы думаете!

Это то, что в основном водится непосредственно в Байкале.

А не впадающих в него реках. Это, к примеру, байкальский белый хариус, сиг, ленок, таймень и конечно омуль, про который скажем далее отдельно.

А всё остальное – это, дословно, «Сор» или мусор, как хотите.

К этому мусору относится всё, что водится по преимуществу в устьевых прибайкальских озерах, образующихся при впадении в него речек. Это наши: щука, окунь, плотва, линь, налим и пр……Весь этот сор аборигены демонстративно не едят. Даже у налима используют только печень!!!

И прожив почти полгода на кордоне, где всё это разнообразие встречается повсеместно, понимаешь суть аборигенного пренебрежения «рыбы» пред «сором».

Ведь омуля тут поймать не стоит труда, а в любом устье впадающей реки на спиннинг ловится другие лососёвые: вкусный белый хариус, голец, ленок или превосходный сиг.

Вкус последнего я понял, когда лесник-надзиратель нашего Южного кордона однажды взял, да и угостил меня «сигом на рожне».

Это произведение таёжного кулинарного искусства стоит описать поподробнее.

Пойманного сига, пластуют пополам и, распяв в развороте на рогатке, ставят близко к костру, время от времени поворачивая, до появления коричневой корочки на оранжевом мясе.

Далее, если кто-то попробовал это блюдо – не забудет никогда.

Во всяком случае, я боле вкусной рыбы за свою жизнь никогда не едал!

Чего никак не скажешь про легендарного омуля.

Всенародное повествование о прелестях байкальского омуля «с душком» – это удивительно стойкий туристический блеф.

Я далее приведу быль, рассказанную мне Раисой – собственной женой, которая приехала в свой отпуск ко мне на далекий Байкал, чтобы не столько лицезреть удивительные пейзажи оного, сколько насладиться вкусом «легендарно-душистого» омуля.

Все туристы по ходу рейса из Иркутска до Давши, на каждой остановке, предлагая аборигенам бешенные по тем временам деньги, пытались раздобыть хоть одну рыбину. Но тогдашний страх наказания за браконьерскую ловлю омуля (до 5 и более лет отсидки по лагерям) был намного действенней сегодняшних демократических хозяйственных отношений, в результате которых стадо омуля на Байкале сократилось до критических размеров, отчего сейчас принят полный запрет на его отлов на несколько лет.

Тогда вылов строго ограничивался квотой артельного промысла и вылова для местного потребления, но не для продажи.

Но это так ремарка по ходу действа.

В общем, никто из пассажиров «Комсомольца» так «омуля с душком» и не понюхал. И только по прибытию на кордон, это самое страстное желание моей жены, было удовлетворено. Я попросил лесника выдать одного омуля из его бочоночного запаса, которым он потчевал редких тогда туристов заповедника.