– Вы так на моего папу смотрите, как будто деньги считаете.

От дерзкого голоса Эмми вздрогнула и повернулась. На расстоянии вытянутой руки стояла высокая девочка феноменальной красоты с волосами белыми как сметана. Взгляд её голубых глаз сверлил с откровенной ревностью, а губы надменно искривились. Не смотря на враждебный выпад незваной собеседницы, экс-вокалистка из не самого благополучного района столицы парировала с благородным изяществом:

– В моём положении деньги – это так скучно. Куда интереснее приличный рост и крепкий торс. Юная мадемуазель так не считает?

– Мадемуазель считает, что на этом кладбище как минимум две стервы, и они сейчас культурно общаются.

– Глядя на вашего молчаливого спутника, я думаю, у одной из этих стерв блестящее будущее.

– Настоящее, правда, подкачало. – Голос девочки поник, взгляд сместился сначала на лицо монументального надгробия, а после на отца в состоянии ментального анабиоза.

– Время не обратить вспять, умерших не вернуть, и страданиями живых им лучше не сделать. – Эмми озвучила мудрость и лицо её разгладилось от печальных морщин, а уголки рта впервые за долгое время повернулись вверх. Секунду спустя, она обронила прощальную фразу уже совсем ожившим голосом. – Вынуждена откланяться. Не хочу быть навязчивой.

Дальше вдоль аккуратно выровненных памятников вдова пошла изящно и легко. Обернулась она лишь однажды, через несколько секунд как скорбящий у памятника, взяв за руку белокурую дочь, посмотрел на спину вежливой незнакомки.

Тринадцатая война окончилась в день смерти одного легкомысленного адъютанта, протянув лишь на несколько часов дольше. Следом пришла эпоха спокойствия и созидания. Параллельно с восстановлением экономических основ в королевстве полным ходом развернулась инициатива по увековечиванию памяти и героев. В первых рядах такой чести удостоился Трилак Дилмесович. Отлитую из пушечного чугуна, обрамленную захваченными в походах драгоценными камнями и золотом статую скачущего всадника со снарядом вылетающим из груди ещё более ценной делало расположение напротив дворца. Ленточку на открытии монумента для общественности разрезала Эмми, которая впредь просила называть её Эмеральдой, незначительно упростив первый вариант имени, когда-то предложенного покойным мужем. На церемонии вдова сверкала ярче сапфиров, инкрустированных в памятник, поэтому её заметили не только многочисленные зеваки, но и Эшп Диюлович Ришман – промышленник, предприниматель, немного еврей, вдовец и по совместительству молчаливый мужик с кладбища. Заметил, познакомился, потанцевал и забрал домой вместе с двумя дочерьми и старым плешивым пуделем. Семейство Фестарх в лице герцога Дилмеса против отбытия своих членов имело серьёзные возражения, но конфликтовать с империей Ришман не стало, ограничившись высокомерными сожалениями.

Вопреки первому впечатлению на кладбище среднегодовая стервозность родной дочки Эшпа Диюловича оказалась ниже видовой медианы даже с поправкой на пол. Новых сестер, а также ту, что вместо мамы, девочка приняла с распростертыми объятьями, и быстро впечатлила эрудицией, логикой, сообразительностью. Ввиду одаренности школу она закончила уже в девять лет и через полтора года, на момент второй свадьбы отца, училась на втором курсе. Не меньше впечатляло физическое развитие студентки: по росту приёмных сестёр она опережала сантиметров на тридцать и обладала приличным мускульным рельефом, нетипичным даже для подростков в хорошей физической форме. Последнему особенно способствовали невероятный аппетит и увлечение ручным трудом. Девочка с поразительным энтузиазмом бралась за мытьё полов, принос питьевой воды из колодца и даже не брезговала очисткой конюшни. Не смотря на календарно близкий возраст, Сегила и Терсия восприняли новую сестрёнку как старшую, однако это никак не мешало играть вместе и подолгу разговаривать. А перед сном наступало время познавательных историй, когда Золушка, как звали дочь Ришмана, рассказывала про войну, мир, короля, Тёмные Земли, единорогов, драконов да и просто разные сказки.