Не грусти, скоро буде тот вечер

не скучай, пролетят быстро дни

скоро нежно обнимут за плечи

осторожные руки мои.

Под шатром тенистых каштанов

будем вместе в обнимку гулять

восхищаться тобой я стану

говорить, говорить… целовать

Сергей Бывшев

Как же чертовски прекрасна ночь. Когда после жаркого, изнуряющего дня на город спускается долгожданная прохлада. Когда в багровом небе растворяется свет, и исчезают краски. Шумный мегаполис постепенно погружается в беспокойный сон, а вместе с ним успокаиваются говорящие, безумные и бурлящие потоки. В ночной тиши шум колёс единственной машины отдаётся гулким эхом на асфальте. Каждый отдельный стук каблучков слышен отчётливо и громко. Свет от оранжевых фонарей это всего лишь жалкая иллюзия солнца. Его лучи не могут разогнать темноту, они способны только напугать её. Здесь, у самого фонаря, сумрак конечно отступит. Не убежит, а спрячется, как старый кухонный таракан.

Нет, нет! Огни города не лишают ночи таинства. Они лишь слегка приоткрывают его. Кто бы что не говорил, но основная прелесть ночи в её темноте, соседствующей с таинственностью. И совершенно не имеет значения, чем человек будет заниматься ночью: спать или бродить по тёмным улицам. Важно, что именно в этот момент где-то в темноте совершаются сакральные действия. Не зря в народе говорят: «Утро вечера мудренее». Говорят о том, что дело наладится с рассветными лучами, на «свежую голову». Иначе и быть не может! Утро вместе с благодатью всегда приносит и благие вести. Да, но всё налаживаться будет именно ночью. Именно ночью включатся волшебные механизмы и алгоритмы, которые помогут изменить мир и судьбу в одночасье. Человек проснётся и почувствует, что ночь прошла и что-то изменилось.

Ей тоже очень хочется узнать: какие тайны скрываются под пологом ночи. Свет луны приглушают проплывающие тучи: он меркнет постепенно, словно люстра в театре перед представлением. Вместе с лунным светом в душной ночи исчезает и её силуэт. Легкий жест в темноту… Плечо, локоть, запястье… Его руки вычерчивают в сумраке её контур. Губы ищут губы. Невыносимо душная ночь. Два горячих дыхания. Два пылающих сердца.

– Ещё слишком жарко, – говорит он. – Пойдём, пусть ночь слегка остудит страсть.

Они спускаются по лестнице и выходят на уснувшую улицу. Город уже давно погрузился в скупое молчание. Одиноко перекликаются отдалённые голоса. Изредка улица наполняется монотонным звуком двигателя. К остановке устало и неспешно покачиваясь, подходит последний автобус. Где-то очень-очень далеко слышен гудок, а после и грохот проходящего поезда.

Вместе, они задумчиво шагают по тротуару. Их полутени то и дело скрываются под шатрами каштанов, чтобы потом появиться снова. Идут неспешно, и молчат, молчат, молчат… С каждым из них в глубине, на своём собственном языке разговаривает ночь.

– Что же она плетёт тебе? – спрашивает он.

Она улыбается.

– Мне она поёт странную песенку:

– Знаю эту песенку, но мне почему-то ночь поёт другую:

– Да она просто играет с нами! – возмущается она.

– Нам надо говорить! А то сведёт нас с ума. Причём каждого по отдельности, – он тоже слегка улыбается.

– Не переживай, она закончится. И возможно не успеет сделать нас сумасшедшими.

– Но завтра ведь придёт другая? – с тем же возмущение произносит она.