Светлана через какое-то время возобновила занятия бизнесом, но не куплей-продажей, открыла юридическую фирму в Петербурге. Надо понимать, стартовые деньги тоже имели ташкентские корни. Каждое утро за Светланой заезжала красивая машина, а вечером она же привозила бывшую прокуроршу обратно. Додониха разузнала, что автомобиль принадлежит Светлане, водителя наняла. Сама не водила. Невозможно поверить в то, что такая женщина, опасаясь руля, побоялась пойти на курсы вождения. Скорее всего, не могла выкроить время в своём напряжённом графике, чтобы получить права и научиться самолично водить авто. Оно и понятно, жизнь развивалась стремительно и непредсказуемо, только успевай поворачиваться.

Можно предположить, что русская кровь, которая считается медленной, под узбекским солнцем обретает завидный скоростной потенциал. В нужный момент он начинает, действовать и тогда не удержать. Судите сами: жила не тужила Светлана под крылом у прокурора. Упакована полностью – авто у мужа личное, авто служебное, зарплата достойная. Вдруг всё разом рушится: ни крыла, ни прокурора, ни мужа. Для Светланы это не стало вселенской катастрофой.

В иные дни она не ездила в офис своей фирмы, но выскакивала из подъезда к машине, чтобы передать водителю бумаги. Выскакивала в длинном – в пол – бархатном бордовом халате, с небрежно заколотыми на затылке волосами. Эту картину надо было видеть. Шикарная женщина, в самой силе, идеальных объёмов (когда всё есть и всё на месте), в шикарном халате, не в элегантном платье или стильном костюме, именно – халате, придающем неповторимый, со штрихами интима шарм, на какую-то минутку быстрым шагом (это могло быть промозглой осенью, снежной зимой, ветреной весной) выходит из парадной, ударяя полными коленками по полам халата, и отдаёт водителю папку с бумагами. А затем, оставляя после себя шлейф восхитительных запахов, скрывается в подъезде.

Коттедж в Пелле был обречён на победные сроки возведения. Уникальная Ариадна Арнольдовна ждать не могла, не хотела и не умела. Она не чикалась со строителями, пару раз меняла бригады каменщиков. С отделочниками поступила мудрее, их по её требованию прислал таинственный муж из Ташкента. Надо думать, он откупался от супруги всеми способами, только бы не оказаться с «женским железным батальоном» на одном жизненном пространстве. Смерть зятьёв красноречиво свидетельствовала, что женских сил столько собралось в объединённом «железном батальоне», что его присутствие среди них обязательно закончилось бы для него роковым образом. Не желал стать заработком для траурно-шопеновского оркестра Славика-трубача.

Не прошло и года с начала работ на нулевом цикле, как коттедж уже смотрел новенькими окнами в сторону Невы, а весело-голубой металлочерепицей крыши – в небо Пеллы.

Наша парадная навсегда запомнила переезд обитателей «шестнадцатой». Такого ещё не было в истории дома. На грузчиках Ариадна Арнольдовна решила сэкономить. В одно раннее августовское утро, часиков этак в пять, когда самый сон, дом проснулся от невероятного грохота. Как рассказывала жительница восьмой квартиры Галя Сокол (ей и её мужу Васе обязательно посвятим целую главу), подумала – землетрясение.

– Подумала землетрясение! – рассказывала соседкам. – Сердце заколотилась об рёбра – вот-вот выскочит. Для начала сама выскочила на балкон – оглядеться. Вижу, слева от нашего балкона на поломанных кустах сирени и смятых в пыль цветах лежат створки шкафа – полноценного шкафа. А с балкона «шестнадцатой» квартиры на это форменное безобразие смотрит Ариадна Арнольдовна. То есть она бросила дверцу и целится боковую стенку пустить следом, не успела я ей ничего сказать, как из подъезда выскочила Дуся Саморезова.