И если ты решился стать в Хэрродс или открыться на Нью-Бонде, подумай о том, как ты будешь поражать воображение людей, которые привыкли к тому, что в этом месте они видят все самое лучшее. После того, как ты принял решение, и подписал договор аренды, у тебя нет пути назад. Если ты будешь хуже своих коллег из Tiffany, Hermes, De Graaf, Gucci, Loro Piana – ты просто потеряешься и не найдешь ни одного покупателя. А они задают планку, до которой очень непросто дотянуться.

В результате этого интеллектуально-творческого соревнования планка все время повышается, покупатель становится все более избалованным, а заодно и «окультуренным», и мы год за годом любуемся этой гонкой вооружений.

А что у нас? У нас тратить деньги на творчество не принято.

Наша гонка вооружений разворачивается в другой плоскости. Мы не верим в то, что можем сделать что-то умное, красивое или значимое. Мы верим в то, что можем изнасиловать людей своими «сообщениями», и готовы вкладывать в этом деньги.

Брутфорс – вот наш подход к маркетингу. Изнасиловать потребителя своими ужасными шуточками или пластиковыми персонажами, а не впечатлить его творчеством музейного уровня.

Почему мы не хотим думать? Потому что не знали настоящей конкуренции. Привыкли все вопросы решать деньгами, и не ждем прорывов.

Успешный менеджер и консультант Богданов привычно бурчал, обозревая окружающую действительность. Чем дольше Адам занимался управлением всяческими бизнес-процессами, организацией менеджмента компаний, продажами, маркетингом, тем более привычным становилось его бурчание, как в разговорах, так и во внутренних монологах.

Ему надоело то, чем он занимался. Он не хотел зарабатывать деньги. Он не хотел «делать проекты». Не хотел «добиваться успеха». Он все острее чувствовал одиночество в желаниях, ценностях и устремлениях. Мир хотел виски, а он предпочитал коньяк. Мир поглощал комиксы, а он читал большие романы. Мир восторгался музыкой, он был к ней равнодушен. Мир считал счастливый брак значимой ценностью, для него это была абстракция. Он шел не в ногу, хотя с детства мир заботился о том, чтобы он был в строю.

Но он был зависим от мира, и это вызывало уже не бурчание, а настоящее бешенство. Он хотел порвать связи, но барахтался в них, словно пристегнутый ремнями безопасности в машине, которая никуда не едет.

Открыли дверь, и в кухню паром

Ввалился воздух со двора.

И все мгновенно стало старым,

Как в детстве в те же вечера

Б. Пастернак

21 апреля 2035 года

После утреннего консилиума, где Лиля делала короткий доклад, а обещанные светила тоже деликатно проверяли здравость ума, твердость памяти и сохранность рефлексов, Адаму сообщили, что его состояние не вызывает беспокойства, и он вскоре сможет отправиться домой, или куда посчитает нужным. Означенные пару дней медики берут на то, чтобы понаблюдать за состоянием пациента и убедиться, что оно стабильно. Плюс они хотели бы проверить, как организм отреагирует на минимальную физическую нагрузку, и регулярную еду.

Для господина Богданова составили график занятий в реабилитационном зале, а также предложили побольше гулять вдоль речки, благо апрель выдался теплым, а закрытая территория уберегала больного от опасности подхватить вирусы, от которых он еще не был привит.