В итоге, синтез философии и науки философии, различённых между собою, формируют парадигму нового явления человека и человечества. В этом смысле, занимаясь парадигмой философии, мы будем действовать как парадигмой – целым, уже связанной синтезом наук наукой философии, и синтезом философии в явлении парадигмы философии, как нового целого, возникшего в человеке и человечестве в настоящем.

Распознав науку философию, мы должны перейти, собственно, к философии и определить её целеполагание во введении, потому что, если мы не организуем философское распознание как таковое, мы рискуем опять прийти к множественности философских течений, направлений, категорий, суждений, теоретизаторств, гипотез, и так далее, существующих в современной философии разными названиями этих явлений, в какой-то степени правильных, в какой-то степени некорректных, и не подойдём к парадигме философии во всём этом разнообразном множестве. Перефразируя одного мыслителя, мы бы сказали, что ценности, как и виды философии – преходящи, а человек вечен в усвоении этих ценностей и росте философией, собою, далее.

Поэтому мы отходим от множественности существующей философии, мы не будем ею мыслить и исследовать исторически, философией истории, или социофилософией, или иным направлением философии, а будем синтезировать все виды философии в систему, выходя в целое и складывая синтез-философию, входя в иную философскую практику.

Здесь сделаем маленькое отступление и уточним, что синтез является методом математики, известным словом в науке, подразумевающим синтезирование тех или иных процессов, где в современной науке это применяется и химическим синтезом, и физическим синтезом. И говорить о том, что явление синтеза, как таковое, неизвестно, на сегодня категорически неправильно. Мы применили синтез с точки зрения философского осмысления реальности, считая, что все предыдущие виды синтеза – это подходы к новому явлению синтеза, как «надцельности», «постцельности» или «постхолистичности» как таковых. После познания цельности и холистичности, мы должны видеть следующий этап, который должен наступить после познания цельности и холистичности, как таковые. И этим следующим этапом становится синтез этой цельности и холистичности, которые компактифицируются явлением разных видов синтеза, и множественностью синтеза реализуются таким явлением как истина. То же самое мы сейчас предлагаем сделать с философией, и распознать философию, в отличие о науки философии.

Переходя во второй раздел введения с обозначением самой философии в явлении Парадигмы Философии, мы должны определить, чем философия, как таковая, отличается от науки философии в целом. Самый простой подход, если наука философии – это исследование, которое определяется процессом познания истины, то философия – это явление мудрости уже не отдельных исследований отдельных наук, включая науку философию, как познания истины, а мудрость на основе познанной истины, действующей в человеке и человечестве.

К сожалению, на сегодняшний день определение философии, в отличии контекста от науки философии или вообще, научного контекста, отсутствует. Поэтому процесс философии размыт. Но если учесть, что философия переводится, как любовь к мудрости, в другом контексте любови-мудрости, то можно утверждать, что основополагающим явлением философии всё-таки является мудрствование, софийность, или софия в целом.

Мы считаем, что философия – это присущая человеку и человечеству мудрость на основе распознанных ранее истин того или иного порядка, являющих цельную мудрость контекста истины, явно или не явно, видимо или не видимо, в росте явления человека и человечества ими. В итоге если науку философию мы можем определить, как процесс исследования, и все вытекающие из этого научные данности, то философию, как таковую мы должны определить как некий ценз и уровень мудрости, достигнутый человеком, которым он умеет оперировать, в которым он подготовлен философски. Причем мудрость, опирающуюся на распознанную ранее истину, как отдельной науки, так и всех наук в синтезе, если говорить о мудрствовании философии в целом, как таковой.