– Потому что по их мнению виновник я!

Дверь в его комнату начали выламывать и кричать.

– А, опять проявляют недовольство к замене людей на роботов?

– Да, именно и я уверен, что ты тоже недоволен, но послушай меня, прошу! Мы все роботы, все до единого, на деле понимаем весь ужас ситуации, у вас отобрали работу. Но не мы в этом виноваты, виноваты те, кто решил, что вправе заменить человеческий труд на роботизированный. Решили что не нужно после всей этой замены делать так, чтобы люди и не нуждались в работе низкого класса. Так дело не только в работе..

В комнату ворвался человек и закинул гранату-липучку прямо в грудь рипера.

Я воскликнул:

– Нет!

Рипер с гранатой на груди и он не предпринял попытку ее снять. Он медленно развернулся к иконам Ахара, присел на колени и поставил руки за голову. Я ударил правой рукой того человека и он отлетел на другой конец коридора. Из его рук выпал таймер. Пятнадцать секунд. Я подбежал к Ханку, выхватил гранату от его груди и кинул в коридор. Ханк свалился на пол. Из его динамиков послышались звуки рыдания.

– Ты плачешь?! – удивился я.

Ханк встал с пола.

– Нет, бл**ь. Это чертов алгоритм, что я мол должен сейчас плакать от столь проницательной истории. Но я пожалуй расскажу анекдот.

Я сел на кровать и в этот момент сзади меня обрушились осколки потолка и подорвалось окно. Ханк говорил очень плохо, граната повредила какую то запчасть.

– Приходит человек, говорит: Шаурму можно? Шаурмист отвечает: одну, две? Не, две моя жопа не выдержит. Шаурмист смотрит на него хмурым лицом и ответил: да ну, не дури. От моей шаурмы…

Я прервал его:

– Ханк, ты же чуть не умер.

– Ну, не стоит отчаиваться.

– Стоит, мы живем в ужасном мире.

Я вышел из комнаты, обходя ногами осколки бетона и стекла. Трудно оценить, что это было. Люди проявляют свою ненависть, однако это чересчур. Когда я смотрел на все эти осколки, слышал крики недовольных людей, я думал об одном: почему сражаются два народа между собой, когда при этом виноват третий? Видят ли они это, что виноват третий? По крайней мере я увидел, и Ханк тоже. Ханк – он прав. Сорока решила, что она вправе оставить все так как есть. Точнее, нет. Они не оставили, они же просто разделили мир! Они будто разделили мир на нелюдей и людей. Мол, снизу грязные и неграмотные животные, а начиная со среднего этажа вот люди. Насколько же я зол на эту систему, и не я один, это видно по бунтам. Люди потихоньку начинают снова проявлять свое недовольство.

Причем, стоит отметить, что бунтует лишь низкий класс, а остальные классы в большинстве своем молчали. Были конечно выдающиеся политики, философы, которые выражали свое недовольство к происходящему, однако число таких людей тщетно мало. Большинство же просто замкнули рот, ведь их же это не касается, по их мнению. Неужели люди так привыкли к сладкой лжи? Не готовы они к горькой правде, прячут ее от себя, отмахиваясь рукой. Но а что удивительного? Они дали развитие AI в искусстве, получили горькую правду.

Стоп! Как же все сходится! Люди начинают бунтовать против роботов, а Джеймс Гунсберг словно с небес свалился. Мое видение правдиво, я уверен. В нем не стоит сомневаться, хотя хотелось бы и к сожалению это высшей степени глупость. Я встретил Мишу, и сел с ним в машину с огорчением внутри, словно я ребенок, который узнал, что Санты нет. Миша смотрел на меня очень злым лицом, мне уже было понятно, что он чем то очень сильно недоволен.

– Что-то случилось? – спросил я.

– Посмотри в окно. – ответил Миша.

Я промолчал.

– Я тебя ждал девять часов!

– Радуйся. Это же около четырех прочитанных комиксов.