–Есть варианты! – упрямо произнесла я. – Есть! У меня есть телефон этого Хорема Фокина. То ли Фима, то ли он сам загрузил. И еще несколько номеров. Германа, например. Он же вроде рулит ВАО. И к ним может любой оборотень обратиться за помощью?

– А толку! Нарушены правила! В данном случае, ОПО не превысило полномочия, даже не применило слишком жесткие меры! Наоборот, действовало мягче, чем могло бы в такой ситуации! И было бы – на минуточку! – в своем праве! Вашего Трофима ведь на месте не заломали и не увезли неведомо куда. Позволили вернуться домой, тут побыть, поесть, с вами пообщаться… Да и у вас, кажется, муж есть?! Чего вы так за малознакомого двусущего печетесь?

Искандер вдруг странно так посмотрел, прищурился. Враз как-то осунулся, щеки втянулись, смуглое лицо посерело… Спина предельно выпрямилась, а ладони сжались в кулаки – да так, что аж по побелевшим костяшкам разлилась синева…

Не знаю, почему, но складывалось впечатление, что у голубого нэнги свои воспоминания о замужней женщине-драконице… Он словно воззрился на меня, но видел кого-то другого… И воспоминания вырывали из действительности, погрузив в глухую депрессию и тоску… Уголки губ аурного дракона опустились, лицо напряглось, а ноздри начали раздуваться. Так выглядит человек, что терпит сильную боль, стараясь не подавать виду…

Мда… Похоже, тут у каждого оборотня свои скелеты в шкафу и свои отношения с ОПО. Надо будет потом поинтересоваться, что случилось у Искандера. Шикарный же мужик! Не в моем вкусе! Но красавчик и вполне себе положительный, насколько я успела узнать. Не пьет, не курит, хорошо зарабатывает, если судить по роскошным ботинкам, стоимостью как хороший автомобиль. Такого с руками и ногами женщины должны отрывать…

Моему мужу до него как до Луны…

Я мотнула головой. Да. Муж. И еще есть Трофим…

Но я потом во всем разберусь. Пока я очень хочу помочь верберу. И он этого реально заслуживает! Реально! Заслуживает! Он меня выходил, он дал мне увидеться с сыном, на свой страх и риск!

И я не брошу его в беде. А все эти любовные треугольники… как в романе… Это все уже дело второе. Десятое даже, пожалуй.

К тому же, совершенно не факт, что Трофим по мне, действительно, сохнет. Мало ли! Может, он просто мне посочувствовал: чисто по-человечески, по-мужски. Может, увидел во мне что-то, что сподвигло выручать и поддерживать в беде… Тем более, у него какая-то семейная история… Трагичная, я уверена…

Однако в голове то и дело мелькало предположение… А вдруг я все-таки истинная для Трофима? Та самая, единственная, о которой он Мишутке поведал?

Вспоминалось, как порой смотрел на меня вербер… Словно… словно не может глаз отвести… Понимает: надо и желательно срочно, потому что ну не дело так глазеть на замужнюю женщину… Но ничего не в силах с собой сделать… Кажется, нет ничего на свете более желанного, важного, ценного… Так смотрит родственник умирающего на человека, что согласится дать тому почку, дабы продлить жизнь… И когда я об этом задумывалась, еще до ареста Трофима, становилось даже немного не по себе от мысли, что этот мощный, умный, роскошный мужчина так от меня зависит…

И одновременно почему-то вспоминалась первая, подростковая весна, когда на меня обратил внимание мальчик, который мне тоже безумно нравился. Это ощущение… оно уходит, теряется, но не забывается.

Когда под ложечкой сосет, сердце подскакивает, дыхание обрывается и вдруг… вдруг тебя словно наполняет кислород… Когда он подходит, говорит, улыбается. И ты улыбаешься в ответ… Не потому, что хочешь, а просто потому, что иначе ну никак не выходит.