Я сглотнула. Мой Мишутка! Мальчик мой! Наверное, переживает! Мамы столько времени нет и где она неизвестно! Боже… сыночек!

Интересно, а меня искали?

Я вскинула взгляд на Трофима и в лоб спросила.

– А мой муж и сын? Они разыскивали меня?

Вербер аж дернулся, подорвался с места, пронесся по комнате вихрем. И я увидела сияние вокруг его тела, футболка начала трещат по швам, словно Трофим не контролировал обращение. Воздух разорвал утробный медвежий рык. Такой, что я тоже подскочила на месте и опасливо оглянулась на хозяина дома.

Он не был зверем, пока. Но был страшен.

Оскал исказил красивое мужское лицо, выдавив из него все цивилизованно-человеческое, все человеческое, в принципе. Глаза засверкали и кажется разрез немного изменился. Тело стало больше, бугры мышц кое-где прорвали швы футболки. Поза напоминала позу медведя, когда тот встает на задние лапы и движется на охотника. Нет, правда! Впечатление было настолько сильным, что я дернулась назад и едва не опрокинулась вместе с креслом. Но оказалась моментально поймана.

Трофим преобразился.

Вроде бы даже немного успокоился.

Тяжело дыша, вернул меня в нормальное положение. Коснулся моих плеч горячими вздрагивающими пальцами. Чуть сжал… Снова рыкнул, но уже почти по-мужски, по-человечески и отпрянул.

Рубанул рукой по воздуху, произнес недовольно и зло:

– Ты никогда не должна бояться меня! Я ни за что и никогда не обижу тебя!

И что-то такое чувственно-глубокое, берущее за душу звучало в его словах. Я просто замерла, глядя в лицо Трофима. Он прикусил губу в который уже раз, сжал кулаки и отошел от меня, словно не мог держаться поблизости и чего-то не сделать. Будто ему легче было удерживать себя от чего-то, оставляя между нами расстояние больше метра, а то и еще больше.

Стена из воздуха – вот что это было такое… Стена из воздуха…

– Я никогда тебя не обижу… – повторил Трофим словно заклинание уже гораздо тише, не глядя на меня. – Это невозможно, Леся…

– Так что с моими близкими? – осторожно напомнила я.

– Я сейчас позвоню Рему… Эм… Харему Фокину – главе местного ОПО. Предполагаю, что они позаботились, чтобы тебя не искали…

Я аж подскочила как ужаленная.

В ужасе сморгнула.

– Ппозаботились? Что они сделали? Мой сын… он ни в чем не виноват…

– Успокойся, – голос Трофима звучал надтреснуто и очень ласково, словно он понимал, что такое терять близких и очень мне сопереживал в эту минуту. Даже больше, чем я могла бы рассчитывать. Вербер тяжело сглотнул, будто слюна не проходила в глотку. – Ничего им не сделали. Скорее всего, внушили, что ты уехала к подруге, в командировку, к больной родственнице или вроде того. Обычно поступают именно так. Я сейчас позвоню, и мы все выясним. Не паникуй! Твоих близких никто не тронет!

– Ты уверен? – шепотом произнесла я.

Он уперся рукой в стол и наклонился к моему лицу. Посмотрел в глаза: прямо и без утайки. Весь открылся как прежде.

– Да. Я абсолютно уверен! – произнес твердо. – Иначе не говорил бы.

Твою ж налево! Как обухом по голове!

А ведь Рем предупреждал! Не зря он просил прочитать досье нэнги!

Настаивал даже! Знал? Наверняка, знал… Этот проныра не мог поручить Трофиму поймать нелегальную оборотницу, не разобравшись – что с ней и как. В конце концов, реально, ее близкие не должны были хватиться пропажи. И ОПО за этим очень дотошно следило.

Иной раз, если нарушителей приходилось «обезвреживать», то есть запирать навсегда, их человеческим родственникам и друзьям внушали, что те погибли или пропали без вести. В любом случае, если ОПО поручили Трофиму поймать нэнги, следовательно, для ее близких уже был готов план! А это значит – Рем точно знал, что у Леси есть муж и сын.