Он вдруг одним пинком сдвигает чемодан в сторону и в один шаг оказывается рядом. Я испуганно выдыхаю, вжимаясь спиной в дверцу шкафа. Рэйзор опирается на нее, задевая мои волосы ладонью, и шипит сквозь зубы:

– Вздумала сбежать? Потому высокая башня пришлась принцессе не по вкусу?

Меня горячей волной окатывает. Вскидываю голову, чтобы видеть его лицо. Черная маска ничего не выражает, но зато в глазах пляшут языки пламени.

– Что за глупости! – получается неуверенно и сдавленно.

– Только попробуй. Хотя бы. Попытаться, – раздельно произносит он. – Тут следящие заклинания в каждом коридоре. Все выходы из замка зачарованы, а ворота обожгут, стоит их коснуться без моего ведома.

Не знаю, что за пунктик у него на побегах, но ярость исходит от дракона почти физически ощутимая. Кажется, даже зрачки глаз обретают вытянутую звериную форму. Но стоит моргнуть – иллюзия исчезает.

– Ты поняла меня, девочка?

Рэйзор говорит не повышая голоса, но каждый звук впивается в мозг как самый громкий вопль. Мои челюсти настолько сжаты от напряжения, что разомкнуть из становится трудно. Потому просто киваю. Лишь бы только дракон перестал давить и ушел.

Он отталкивается от опоры и отступает. У меня получается нормально вдохнуть. Отлипаю от твердой поверхности, чувствуя себя растоптанной стадом бизонов.

– Ты все равно не удержишь меня под замком, Рэйзор, – обретаю дар речи, но голос предательски вздрагивает на имени. – Я поеду в академию, меня уже пр…

– Нет! – рявкает дракон, снова делая шаг вперед. – Никаких академий!

Меня бьет крупная дрожь, но смиренно молчать не получается. Взрываюсь, не в силах сдерживать бушующие в груди эмоции.

– Почему?! От тебя ничего не требуется, только позволить…

– Я сказал: нет!

– Дай мне эти три несчастных года! Откуда такая категоричность?!

Он ничего не отвечает, и застывшая между нами тишина словно сжимает на горле руки. Я обнаруживаю, что здесь не хватает воздуха. Сердце отбивает ритм в ушах, а глаза щиплют злые слезы.

Рэйзор отворачивается, шагая прочь. На пороге останавливается и произносит обрывистым холодным тоном:

– Никаких побегов. Никаких академий. Если истинность подтвердится, ты станешь женой, если нет – содержанкой. Третьего не дано. Смирись и не вздумай перечить мне, Алайна.

Затем окончательно уходит, даже не обернувшись.

Дверь так и остается открытой.

Я смотрю на виднеющиеся перила винтовой лестницы, чувствуя щекочущую влагу на щеках. Не знаю, чем заслужила подобное отношение, но легко мои слезы ему с рук не сойдут.

Спускаюсь по винтовой лестнице, даю отмашку ожидающему меня в фойе смотрителю псарни и выхожу из замка. Горбин торопится следом.

– Как я уже сказал, поставка костей задержится почти на сутки, – продолжает он прерванный моим уходом в башню разговор. – Придется скормить сукам запасы баранины с кухни.

Долговязый юноша со слегка раскосыми глазами и соломенным ежиком на голове совсем не тот работник, которого хочется хвалить. Он рассеян и безалаберен. Но чернильные псы его слушаются как никого другого. Только потому я его терплю.

– Так скорми, в чем проблема?

Ярость, накрывшая меня с головой в комнате Алайны, ничуть не развеивается на свежем воздухе. Напротив, становится напористее.

Стоит подумать о том, как много точек соприкосновения у моей второй «истинной» с первой, и глаза застилает красноватый туман. Отголоски колдовства, что все еще не выветрились из крови.

– Так от чистого мяса они вялые становятся. Вот я и спросить пришел, нужны ли будут суки в ближайшие несколько дней?

– Нет. А вот псов подготовь прямо сейчас. Четверых.