Была на Киевском вокзале Примадонна. Так звали Наталью, женщину лет пятидесяти. Ее все боялись, она ругалась матом, могла накинуться и побить любого. Проще говоря, была грозой вокзала. Я слышала о ней задолго до моего первого появления там. И так случилось, что первый раз, идя к месту раздачи еды, я обратилась за помощью к женщине, вместе со мной переходившей дорогу. Я спросила, где именно волонтеры кормят бездомных. Эта женщина тоже несла что-то в пакетах и подсказала мне. Тогда я, чтобы продолжить разговор, спросила про Примадонну. И, о чудо, эта женщина оказалась ее сестрой.

Мы вместе дошли до контейнеров с едой, к нам подошла Примадонна и стала разбирать пакеты. Кажется, взяла носки, но очень радовалась красивому платку, его тоже взяла. Благодаря сестре и платку мы подружились. На второй или третий раз она рассказала, что сестра ее и выгнала на улицу. Правда ли это – неизвестно. Наталья периодически лечилась в психиатрической клинике, и нападения на людей были связаны с каким-то диагнозом. Вещи она выкрикивала часто страшные, это можно было объяснить и духовными причинами. Ведь кричала она сильнее и страшнее всего именно во время чтения житий святых.

В один из дней, после жития, я отправилась к ней под дерево. Было тепло. Она сидела поодаль ото всех, и я, не беспокоясь за свою безопасность, подошла к ней. Ни разу она не тронула меня, и я решила взять с собой житие святой Наталии, воспользоваться правом тезки. Можете себе представить, что Примадонна знала житие святой Наталии местами наизусть! Она прерывала меня и цитировала целые отрывки из жития Адриана и Наталии, как когда-то заучила. Она любила свою святую. А я полюбила ее.

Ни разу на Киевском я не надела маску. Однажды мне приятель сказал что-то вроде: «Это безумие – идти к ним без средств защиты, у тебя дети, а среди бомжей туберкулез». Я помню свою реакцию на его слова, как сейчас: это был шок. Я ни разу не сомневалась, что Бог все держит под контролем. Я взвесила каждое слово и, не поколебавшись, ответила: «Возможно, ты и прав, но для меня тут нет страха, я верю, что я все делаю правильно». Потом я еще раз вернулась к его словам и честно себе ответила, что все делаю в соответствии с совестью. Я не боялась и не сомневалась. Сейчас бы так я уже не смогла.

После кормежки мы всегда шли внутрь вокзала и покупали себе чай, чтобы отогреться и обсудить насущные вопросы. Нужно ли скинуться деньгами, нужна ли помощь с машиной и у кого как дела дома. Ребята, с которыми мы кормили бездомных, искренне горели желанием помогать. Мы придумывали название нашему проекту, кто-то говорил, что нужно активно вести соцсети, ведь это поможет рассказать о благотворительности тем, кто после работы сидит на диване. Кто-то из парней начал вести группу Вконтакте. Название «НебомЖивы» впервые было произнесено Авитом Биджамовым после нашего чая в стенах вокзала. А лидером этого движения стал Дима Билык.

Это произошло как-то вскоре после нашего молебна в Марфо-Мариинской обители у раки с мощами святой Елизаветы Федоровны. Мы читали акафист святой по очереди, стоя на коленях. Нас было около пяти человек. Потом еще кто-то сказал, что сейчас так помолимся, что каждый из нас навсегда свяжет свою жизнь с благотворительностью. Так и случилось. Только Димин проект «НебомЖивы» теперь принадлежит другим людям. В благотворительности, как и везде, клювом не щелкают. А на вокзалах при кормежках теперь, говорят, навели порядок.

В благотворительности, как в бизнесе или на войне. Но этого я не знала. Я закончила миссионерские курсы в храме апостола Фомы на Кантемировской, где убили отца Даниила Сысоева. И все искала свой путь. Несколько раз в неделю я настойчиво ходила в Храм Христа Спасителя к мощам свт. Филарета Дроздова (кстати, родственника телеведущего Николая Дроздова) и просила помочь мне найти служение, близкое по духу и талантам.