— Танюш, давай ложиться спать, — прошу дочку и хлопаю по постели.

— Не хочу, — озорно качает она головой. — Пойдем лучше еще погуляем.

Глаза лихорадочно блестят, а дыхание частое и тяжелое. Устала моя малышка, а успокоиться никак не может.

— Давай завтра, — ловлю ее за запястье и осторожно тяну на себя.

— А я сейчас хочу, — упирается, выдергивает руку и топает.

— Сейчас уже поздно, — ловлю ее и снимаю с волос большой белый бант. — Все детки спят, только ты одна хулиганишь.

— Потому что я хулиганка, — смеется Танюша, а я невольно улыбаюсь. И правда. Вместо ангелочка маленькая бунтарка.

— Вот Дед Мороз посмотрит, какая ты непослушная, — целую ее в щечку.

— Папу забелет? — с опаской спрашивает дочь и взволнованно вздыхает.

Ком застревает в горле, а сердце болезненно сжимается. Обнимаю ее и крепко стискиваю в объятиях. Хочется забрать все тревоги и переживания. Не должны дети испытывать всего этого.

Вот как я должна ей ответить? Я же не могу пообещать, что Константин останется. Более того, я даже не представляю его дальнейшие планы. Но, может, раз уж устроил весь этот цирк, будет хоть звонить Танюше иногда как отец? Надо попросить. Обязательно!

— Давай-ка спать, — еще раз целую дочь, укладываю ее в постель и присаживаюсь рядом.

— А папа не уйдет?

— Не уйдет, — сдаюсь я и целую ее в лоб. — Засыпай спокойно.

— Ты последишь? — Нюша подозрительно прищуривается.

— Обязательно, — поправляю одеяло и встаю. — Спокойной ночи.

— Сладких снов. — Она зевает и отворачивается к стенке.

Выключаю свет, выхожу из комнаты и аккуратно прикрываю за собой дверь. Слава богу, Танюша не боится темноты и спокойно засыпает одна.

— Спит? — Хриплый голос Константина колючими мурашками прокатывается по телу. Вздрагиваю от неожиданности и оборачиваюсь.

Он стоит буквально в метре от меня, сложив руки на груди и оперевшись плечом на стену.

— Пока нет, — отвожу глаза в сторону. — Набесилась…

— Тебе не кажется, что нам пора поговорить? — Его взгляд, серьезный и строгий, проникает прямиком в душу и заставляет инстинктивно защищаться.

— О чем? — нервно сглатываю.

— О нас. — Костя расплывается в улыбке. — Да и шампанское еще осталось…

Улыбка невольно трогает мои губы.

— Пойдем.

Я стою у окна и смотрю в темноту за окном. Константин разливает шампанское и протягивает мне фужер. Забираю и делаю большой глоток, пузырьки сразу начинают щекотать нос. От волнения едва не поперхиваюсь, но вовремя успеваю взять себя в руки и дышу ровнее. Молчание затягивается, но никто не решается его нарушить. Странно, Костя же хотел поговорить. Передумал?

— Люд, я… — начинает он, словно прочитав мои мысли, но неожиданно замолкает. — Черт, как же это непросто.

— Непросто что? — поворачиваюсь к нему и смотрю в полные смятения глаза.

— Сейчас…

Уйти хочет, внезапно догадываюсь я, и губы сами по себе искривляются в ухмылке, а внутри разрывается атомная бомба разочарования и отчаяния. А чего ты хотела? Чтобы он остался с вами навсегда? Так не бывает. Может, у него вообще есть семья. Только для чего нужно было вклиниваться в мою? Я же не просила!

— Тебе пора? — фыркаю я, залпом осушаю фужер и возвращаю ему в руки. — Держать не буду. Где дверь, знаешь.

Сказка про семью и счастье, к сожалению, закончилась.

— Чего? — хмурится Константин и качает головой. — Сатурну больше не наливать. Особенно этой бормотухи.

Откидывает фужеры в сторону, разбивая вдребезги. Я не успеваю возмутиться разбитой посуде, как одна его ладонь ложится мне на талию и тянет на себя, а вторая зарывается в волосы.

Застываю от неожиданности, но мыслей о сопротивлении не возникает. Шумно вдыхаю терпкий мужской запах и прикрываю глаза. Горячие губы Константина накрывают мои и дарят жаркий поцелуй, плавя меня в наслаждении. Сказка продолжается…