- Секрета здесь нет. Я его купила в благотворительном магазине на распродаже. А как он туда попал, спрашивать нужно не меня.

Герцог в ответ заразительно захохотал, привлекая внимание других пар. На них и так уже поглядывали: пара, одета одинаково, непроизвольно притягивала к себе взгляды. Марьяна сильнее сжала губы. Она успела отвыкнуть от пристального внимания толпы.

- И все-таки я вас раздражаю, - отсмеявшись, покачал головой герцог.

- Нет, с чего вы это взяли? – женщина подняла на него удивленный взгляд. Глаза герцога, темно-темно синие с золотистыми крапинками внимательно смотрели на нее. Вернее, один глаз. Куда направлен взгляд второго из-за травмированного века понять было невозможно. А затем добавила:

- У вас глаза как у моего сынишки. Я очень редко встречала такой цвет.

- Возможно, мы с его отцом были родственниками. Хотя Розенталей я в нашем родовом древе не помню, - по-своему объяснил совпадение Голденброук.

- Я оставила девичью фамилию и дала ее сыну, - Марьяна уже пожалела, что затеяла весь это разговор, пытаясь уйти от скользкой темы с костюмом. В итоге вышло только хуже.

- Вы рискнули родить ребенка, не будучи замужней дамой? – задал еще один бестактный вопрос герцог. Но презрения на его лице она не заметила. Оно просо светилось любопытством. – Уважаю самодостаточных женщин.

- Я была замужем, - отрезала графиня, чтобы закончить эту неприятную тему.

Только герцогу стало очень интересно, откуда здесь взялась эта нетривиальная личность, и он продолжил допрос:

- Раз вы покупаете костюмы в благотворительных магазинах, я смею сделать вывод, что с финансами у вас не густо. Почему вы не дали ребенку имя рода отца? Или там поживиться было не чем?

- Ваша светлость, а вы не можете предположить, что я захотела приобрести костюм от Грандона. Но покупать его по полной стоимости посчитала невыгодным, - парировала она.

- Тогда вы точно в сговоре с моим камердинером! – прищурился Алан. – Еще три дня назад этот костюм точно висел в моем шкафу.

- Да не знаю я вашего камердинера, я… - она хотела снова сказать насчет магазина. Но в это время музыканты замолчали, и графиня резко перевела тему разговора:

- Ваша светлость, музыка закончилась. Проводите, пожалуйста, меня на место.

Оставив Марьяну в кресле у стены, Алан направился к Ардон. Со старухой герцог был знаком очень давно, еще с той поры, когда сам жил в Орбурге. Поэтому ее он и решил расспросить о неожиданно понравившейся женщине с ребенком.

- Как поживаешь, матушка Регина? – поинтересовался мужчина у старухи с деловым видом набивавшей свою неизменную трубку.

- Табак есть, следовательно, хорошо! – Ардон сделал первую затяжку, пыхнув на Алана вонючим дымом.

- Фу, какая гадость, - поморщился тот в ответ.

- Эх, молодежь, ничего вы в хорошем табаке не понимаете! – скривилась старуха. – Но тебе придется выбирать: или получить ответы на свои вопросы, или уйти ни с чем. Ты ведь не свое почтение выразить подошел?

Высказав предположения, Ардон засмеялась скрипучим смехом свойственным старым курильщикам.

- А если золотой? – Алан прекрасно помнил ее страсть к спорам именно на эту монету.

Старуха жалобно скривилась, со вдохом отложила трубку в сторону и грустным голосом произнесла:

- Умеешь ты, шельмец, уговаривать! Присаживайся, поговорим, - и указала клюкой на соседнее кресло. – Заинтересовала девочка?

- С чего ты взяла? – вопросительно выгнул бровь герцог.

- Другой причины не вижу, зачем я тебе понадобилась, да еще и так! – фыркнула старуха, взглядом указывая на золотой, который Алан положил на край стола намекая, что он его отдаст, когда получит ответы на свои вопросы.