Только вот мы с Одуванчиком не готовы и не хотим этого.

Меня разрывает. Мама сейчас просто убила своим откровением про то, что я – главная ошибка ее жизни и лишила женского счастья. Просто пропустила через мясорубку, и я не знаю, смогу ли жить, как и раньше…

- Угу, - отрешенно киваю, разглядывая узор на ламинате. – А еще Яков готов запереть меня в клетке. Сломать, а потом склеить скотчем неумело на свой лад. Чтобы я была тихой, милой и удобной для него. Раздвигающей ноги по щелчку пальцев. Одевающейся, улыбающейся и разговаривающей так, как хочет Яков. Он сделает из меня покорную клушу, пока он трахает на стороне других. Он будет изображать из себя хорошего, заботливого отчима, а потом отправит Варю в закрытую школу. Куда-нибудь заграницу. Опять же из лучших побуждений.

- А чем плохо зарубежное образование? – мама не понимает меня или мастерски играет свою роль до конца. В любом случае, наш разговор зашел в тупик, потому что она упорно меня не слышит. Или не хочет слышать.

- Я пойду, мама. Чтобы ошибка твоей молодости не мозолила тебе глаза.

- Послушай, Лиза, Яков…

- Я никогда не буду с ним, - жестко отрезаю. – Хватит. Это больше не обсуждается. Я сама решу, с кем мне быть.

32. Глава 32

Лиза

Моя непокорность окончательно выбешивает маму и показывает ее истинное лицо.

- Раз ты такая самостоятельная, то и за дочерью своей смотри сама! Мне это не нужно – мотаться по санаториям и больницам! У меня, в конце концов, жизнь проходит!

Что ж. Когда-нибудь это случилось бы. Мы с Одуванчиком обязательно справимся. Найму няню, в конце концов.

Обидно только, что мама ведь помогала не по доброте душевной, а получала за присмотр за внучкой приличные деньги. А теперь упрекает этим. Как будто я заставила ее уволиться и заниматься Варюшей.

В голове крутятся сотни мыслей, но их все перекрывает одна-единственная – хочу уйти отсюда. Я не смогу в одной квартире с мамой. Задохнусь. Сломаюсь.

И едва я переступаю порог комнаты, мое решение лишь укрепляется.

- Мама, - заплаканная дочь кидается ко мне и судорожно цепляется в колени. – Мне страшно. Я боюсь бабушку - дракона. Ты же меня никому не отдашь?

- Тише, тише, мое солнышко, - крепко прижимаю к себе Одуванчика. Она, как мартышка, вцепляется в меня руками и ногами и всхлипывает. Целую ее соленые щечки, глажу кудряшки. – Ничего не бойся. Дракон просто поплевалась огнем. Это не страшно. Ты лучше собери свои любимые игрушки в рюкзачок. Мы сейчас с тобой поедем в другое место.

- К принцу? Он защитит нас от дракона!

Я могла бы попросить помощи у Булата, да. Но он и без того много для нас сделал. Возможно, решусь на это завтра. Сегодня я раздавлена, переехана катком и морально убита. Все, чего я хочу – обнять дочь и бесконечно говорить ей, как сильно люблю.

- Нет, малыш. В другое место.

Но Варюша, кажется, не против. Она настолько напугана криками моей мамы, что даже Булата не хочет видеть.

Складываю вещи в дорожную сумку, когда в комнату входит мама. Варюша мгновенно оказывается рядом, вцепляется в меня. Смотрит на бабушку волком. Автоматически завожу дочь за спину и прячу за собой.

Мама скептически оглядывает беспорядок на кровати и складывает руки на груди. Даже ни о чем не спрашивает и не пытается остановить. Подпирает плечом стену и как ни в чем не бывало выдает:

- Съезжаешь? Хорошо. Я долго думала, все искала подходящий момент… Видимо, он настал. Мы не уживаемся, Лиза. Нам, двум взрослым женщинам, тесно в этой квартире. Я приняла решение ее продать и разъехаться. Риэлтор уже приезжала, завтра выставит объект на продажу.

Это еще один подлый удар. Теперь мама вгоняет тот самый нож, торчащий из моей спины, по самую рукоятку. Сильно и безжалостно. Но сил бороться с ней у меня нет совсем. Она просто раздавила меня своим признанием, а новость о продаже квартиры преподнесла как вишенку на торте.