- Я ничего о нем не знала…Меня не предупреждали...

- Я тебя и не виню. Это только их косяк. Но подписать его нужно сегодня. Потому что ты уже работала по удаленке, а в Министерстве с этим строго.

Растерянно смотрю на часы на запястье. Пока я отвезу дочь домой, пока доберусь до офиса, пройдет часа полтора, не меньше. Возвращаться одной в ночи желания нет.

- А до понедельника никак не дотерпит? – интересуюсь жалобно и с надеждой. - Я приеду пораньше и все подпишу.

- К сожалению, нет. Нужно именно сегодня. Я подъеду минут через сорок, сможешь спуститься?

- Я не дома.

На том конце воцаряется тишина. Давящая. Гнетущая и нехорошая. Я уже ожидаю, как босс с претензией спросит, где я и с кем. Но этого, к моему большому удивлению, не происходит.

- А где ты? Скинь адрес, я подъеду.

- Лучше геолокацию. В двух словах сложно объяснить, как проехать.

- Жду.

Дрожащей рукой сбрасываю, на что мне прилетает короткое: «Минут семь».

Босс действительно приезжает через назначенное время. Ловко заруливает на единственное свободное место на парковке и моргает фарами. Предупреждаю дочь, что отойду ненадолго, и медленно направляюсь к боссу.

- Извини, что дернул в твое личное время, - пристально что-то выглядывает за моей спиной. Вернее, кого-то. Не обнаружив лиц мужского пола, наблюдающих за мной, в радиусе ста метров, растягивает губы в улыбке. Распахивает пассажирскую дверь. – Залезай.

Качаю головой. Варюша может испугаться, если не увидит меня. Да и мне с этого ракурса будет плохо ее видно. Я не могу позволить себе потерять дочь из виду.

А еще машина – очень опасное место. Интимная обстановка и близость друг к другу часто толкают на различные глупости. Плавали, знаем. А я не хочу давать поводов и шансов боссу. Как бы меня не тянуло к нему. Я не хочу обжечься. Снова.

- Давайте здесь. Там же немного?

Булат Ришатович бросает на меня недовольный взгляд, что только подтверждает мои догадки о его коварных планах. Но молча достает папку с документами.

Пока я бегло пробегаюсь глазами по строчкам, мимо нас проносится веселая компания детей примерно одного возраста с Варей. Они кричат, размахивают руками, толкаются и прыгают по лужам, брызгая на брюки Рахимова. Босс кривится, отряхивается и бормочет что-то нелестное в их адрес на татарском языке.

- Не любите детей? – вопрос вырывается из меня прежде, чем я успею подумать, что переступаю границу между рабочим и личным. Которую сама же с таким упорством и выстроила. Но вопрос задан, и я, затаив дыхание, жду ответа.

- Нет. Это не мое. Я люблю их, но со стороны. Издалека. Полчаса – час с племянницей – мой максимум. Своих не хочу и не планирую.

Вздрагиваю от резких и отрывистых слов. Мне они кажутся жестокими. Безжалостными. Неприятно это слышать. Больно. Как будто это мне швырнули в лицо, что не хотят, не ждут и не любят.

Криво улыбнувшись, возвращаю боссу папку с документами. Кажется, Булат Ришатович улавливает мое настроение.

- Можно же быть счастливыми и без этих вечно орущих комочков. Жить для себя. Все двери открыты. Ты никак и ничем не связан.

- Наверно…

Инстинктивно оглядываюсь на качели. На свое кудрявое солнышко, которая широко и счастливо улыбается. На мгновение представляю, что ее нет в моей жизни. Что тогда, в девятнадцать лет, испугавшись ответственности, я сделала аборт.

И сразу вся моя жизнь рушится как карточный домик. Стирается, а впереди – непроглядная темнота. Мне не нужна свобода, не нужны путешествия и какие-то там возможности без моей дочери. Я не вижу себя в этой жизни. Меня без нее попросту нет. Не может быть.

- Лиз, тебя подвезти?