— Дядя Кристины! — выпалила Женя, не дав мне даже рта раскрыть. — Я же тебе сказала!

— Действительно дядя? Или… — Бабуля прозрачно намекнула на отношения между Климом и Кирой.

— Нет, ба. Он действительно Кирин брат.

Уже перед сном я вспомнила, что не перезвонила Малевской. Набрала номер подруги, но телефон был выключен. Обычно Леся не отключала телефон, даже когда была на дежурстве (Малевская работала фельдшером скорой помощи), но никогда не следила за зарядом батареи. Дома её телефон заряжал Рома, а на работе Леся могла и забыть.

Решив, что перезвоню завтра вечером, когда Леся уже отоспится после суток, положила свой телефон на тумбу, стоявшую возле кровати, и выключила свет. Эмоции, радость и восторг моей дочери передались и мне. Необъяснимое чувство спокойствия и счастья заполнило душу, и я легко уснула. Только вот сон не был таким спокойным. В нём смешались лошади, единороги, и почему-то снился Клим.

— Что-то ты неважно выглядишь, — прокомментировала мой внешний вид бабуля.

— Спала плохо, — ответила, зевая. — Доброе утро, ба!

— Доброе! А спала почему плохо?

— Не знаю. Бабуль, а лошади к чему снятся?

— Ко лжи, — прозвучал ответ.

— Не поняла?

— А что тут непонятного? Ложь или услышишь, или узнаешь. Других вариантов нет.

Я решила, что бабуля что-то напутала: не могут такие животные лгать. И я выкинула это из головы, отвела Женьку в детский сад и пошла на работу. К моему огромному удивлению, Кира уже была на месте.

— Ты сегодня рано, — сказала я Шелест вместо приветствия.

— Клим отведёт Кристю. Привет, Ириш.

— Привет! А ты на него столько наговаривала, — поддела я Киру.

— Да сама в шоке. Такое ощущение, что подменили, — пошутила Шелест.

— Может, повзрослел? — подкинула мысль.

— Кто? Клим? Не смеши меня! Так, ладно. Вернёмся к нашим единоро... Тьфу ты! Кристина вчера вашими единорогами мне все уши прожужжала!

— Ага, — согласилась с Кирой. — И моя тоже.

— Загорелась не хуже твоей Женьки. Кое-как заставила угомониться! Точнее, отправила к Климу. Сам раздразнил — пусть сам и мучается.

— Какая злая сестра.

— И не говори! Сама себя не узнаю. Клим говорил тебе, что твоя мама взяла его к себе на работу?

— Нет. Мы с ним практически и не разговаривали.

— Ну да, у вас там две жужжалки были.

— Ага, — улыбнулась Кире.

— Тебе, я смотрю, тоже понравилось?

— Да. Даже во сне лошади с единорогами снились, — поделилась я.

— А вот это плохо, — заметила Кира.

— Почему?

— Я не помню. Но знаю, что не очень хорошо. Вроде обман, что ли.

— Кира, у меня кроме мамы, бабушки, Женьки, Олеси с Ромкой и тебя никого нет. Некому обманывать.

— Это хорошо. Но всё равно — имей в виду.

— Да я как-то особо ни в сны, ни в приметы не верю, — ответила я.

— Я тоже. Но приметы и сны сбываются независимо от того, верим мы в них или нет, — философски заметила Кира.

Вся неделя пролетела незаметно. Я позвонила Олесе. Не скажу, что новость, которую сообщила Леся, меня сильно расстроила. Малевская подслушала Ромкин телефонный разговор.

— Ириш, Вадим прилетает на следующей неделе.

— Надолго? — Вопрос сорвался сам. Хотя какая мне разница, на сколько он прилетает!

— Не знаю. Рома потом закрыл дверь, чтобы меня не разбудить.

— Ясно. Спасибо.

На самом деле, ничего особенного. Бывший муж приезжал два или три раза, но мы с ним не сталкивались. Надеюсь, что и в этот раз его не увижу. Я переболела. Хочу верить, что переболела. По крайней мере, его имя уже не вызывало того противоречивого чувства в душе, когда из-за боли, разрывающей сердце, хотелось кричать от бессилия. Я его любила. Любила так сильно, что желание вернуться боролось с обидой от предательства. Сейчас, спустя столько лет, я не была до конца уверена, что поступила правильно. Но что сделано, то сделано. Назад ничего не воротишь.