Раз их вижу я, то водитель такси не мог не заметить.

– Твою мать! – смачно выругавшись, принимая решение. – Идиот! – качаю головой.

Это ж каким придурком надо быть, чтобы вот так, на ровном месте, облить пешеходов.

Дожидаюсь, пока проедет такси, крою его благим матом и еду вперед. Ни на секунду не отрываю взгляда от девушки с детьми.

Она мне кого-то смутно напоминает.

– Вероника, сегодня приходили из опеки и интересовались поведением ваших детей, – делится со мной новостями воспитательница. – Мы, конечно, сказали, что София и Алиса ведут себя хорошо, но вы учтите, они проверили их шкафчики.

– И? – спрашиваю, сделав усилие над собой. На эмоциях сердце принимается  биться с бешеной скоростью. – Они что-то сказали? Нашли? – ума не приложу, что именно могли обнаружить в детских шкафчиках, но от волнения во рту пересыхает.

Надежда Викторовна лишь печально поджимает губы и качает головой, а у меня внутри все сжимается от страха.

Новость об опеке стала вишенкой на торте.

Сегодняшний день просто ужасен и побил все рекорды, которые только мог побить.

Поскорее бы он закончился.

– Вам сказали, на каком основании пришли? Почему интересовались именно моими детьми? – задаю вопросы, пытаясь разобраться в ситуации. Она выглядит весьма странной и пугающей, если честно.

У меня нет ни малейшего предположения, по какой причине вдруг опеку могла заинтересовать моя семья. Да, она не полная, но это не показатель. Есть множество полноценных семей, где ужасно обращаются с детьми, мы же с девочками прекрасно живем втроем. Я их не бью, голодом не морю, развитием и воспитанием занимаюсь.

Отец малышек отказался от них, когда те были еще в утробе. Он, как только узнал о моей беременности, то отвез в клинику и отправил делать аборт.

После этого я сделала так, что он исчез из моей жизни.

Бывший не знает про дочерей и не должен узнать! Ни он, ни его дурная мать.

– Соседи пожаловались участковому, будто вы ночами шумите и не даете им спать. Дети орут и носятся по квартире, мешают, – говорит то, чего не может быть. Мы с девочками живем тихо и спокойно. У нас режим!

Мои непоседы рано утром встают в садик, я уезжаю на работу, и если мы ночами не будем спать, то где ж взять сил на день? Соседи ерунду какую-то намудрили.

– После жалобы опека проводит проверку, – Надежда Викторовна своими словами выбивает почву у меня из-под ног.

Делаю шаг назад. Я в шоке.

– Смотрите, раз за вас взялись, то проверят все досконально, – сообщает ужасную новость и покачивает головой. Она тоже переживает.

– Спасибо, – шепчу, пытаясь совладать со страхом, что окольцовывает сердце. Мне становится трудно дышать.

От одной мысли, что моих девочек могут забрать, внутри все замирает.

Я не понаслышке знаю об опеке и о том, как старательно нужно избегать дел с ней. Это ужаснейший орган, он не помогает, а только мешает нормальным семьям.

– Видимо, нас с кем-то перепутали, – озвучиваю единственную здравую мысль. – У меня хорошие отношения с соседями.

– Вероника, эти товарищи не путают, – Надежда Викторовна обращается ко мне таким тоном, словно нужно собирать вещи и немедленно убегать.

Я молча кусаю губы. Она тяжко вздыхает.

– Мой вам совет, – говорит так тихо, что приходится напрягать слух. – Делайте все, что только от вас требуют, и не вздумайте с ними ругаться. Не докажете ничего.

– Думаете? – интересуюсь на выдохе.

– Знаю, – многозначительно кивает.

Все еще хуже, чем я думала… Какой кошмар!Мои девочки… Мои доченьки…

– Максимум, что вы можете сделать, так узнать, кто именно на вас написал заявление, и попробовать с ними договориться, – продолжает наставлять. – Пусть забирают жалобу. В этом случае от вашей семьи вероятнее всего отстанут.