Я намеренно передразнила Громова, когда выкладывала перед ним все это. А он слушал, не перебивая, и только в глазах его я читала то, что мне совершенно не нравилось. «Ну и дура ты, Лина!» - вот, что было написано в его взгляде. И это, разумеется, вызывало у меня еще больший протест и желание защищаться. А еще ощущение, что все тогда сделала правильно.

- Вообще-то Ольга - это моя бывшая однокурсница. Она агент по недвижимости. Тогда я готовил тебе сюрприз, - тихо проговорил Громов. - Я только начал хорошо зарабатывать, ты так мечтала о своем домике у моря. Вот мы и присматривали что-то небольшое для нас двоих. И детей мы тогда с тобой не планировали, насколько я помню.

Его взгляд сверкнул, мой - полыхнул огнем в ответ. Это все было прекрасно, если бы не одно но. Сергей флиртовал с этой самой Ольгой, я это слышала досконально!

- Ты что… разрушила нашу семейную жизнь и лишила отца Катюшу потому, что себе что-то там придумала? - процедил он с угрозой в голосе.

Я же смотрела на Сергея и понимала, что он очень сильно изменился за то время, что мы не виделись. И мне нужно было об этом помнить сейчас. Передо мной был другой человек, не тот, которого, как мне казалось, я знаю от и до.

- Ты с ней флиртовал, Громов, - так же не без угрозы в голосе ответила я. - Вы шушукались, ты отпускал двусмысленные шуточки… Я все слышала своими ушами!

- Это был просто формат общения из универа, за которым ничего такого не стояло! - возмутился Сергей, кажется, достигнув пика в своих умозаключениях относительно того, как я распорядилась в свое время сразу тремя жизнями.

Но возмущаться было нужно вовсе не ему, а мне. Потому что я себе никаких таких форматов общения, как он выразился, не позволяла.

- Мама, папа! - воскликнула Катюша, которая вбежала в квартиру, а мы этого даже не заметили. - А у вас дверь открыта! А еще я вам мороженое принесла! - заявила она.

Я растерянно перевела взгляд на два рожка, оба клубничных, которые уже заметно подтаяли. Дочь протягивала их нам, а на личике ее было довольное выражение.

«Мороженое - то, что нужно, - мелькнула дурацкая мысль. - Потому что мы оба дошли до точки кипения».

***

Я не верил своим ушам, когда слушал Ангелину. Разочарование от всей той ситуации, которая нас развела по сторонами, было таким сильным, что в душе зародилась пустота. Выходит, чувства Лины и впрямь были не такими уж сильными, раз она поверила своим домыслам и на их основании вынесла нам приговор. Не поговорила, не попыталась ничего выяснить. Не сказала - Громов, ты что, совсем берега попутал? Просто вычеркнула меня из своей жизни, и если бы не этот треклятый Макаров, которого снова чесались кулаки побить, то и не пришли бы Катюша и Семен ко мне на работу. И не знал бы я до конца своих дней, что у меня есть такая чудесная доченька.

- Спасибо, - сказал я, машинально забирая клубничный рожок и поднося его к губам.

Вкуса прохладного лакомства не почувствовал, просто слизнул подтаявший пломбир и вздохнул. Все было выяснено - дочь родилась от меня, это было понятно безо всякого днк-теста. Но что мне с этим теперь делать? Разбитую чашку не склеить и в одну реку дважды не войти. Кажется, сейчас я на себе ощущал все то, что скрывалось за этими словами.

- Папочка, ты грустный, - констатировала Катюша, когда мы с Линой доели мороженое.

- Нет, наоборот, - заверил я ее, ополоснув липкие пальцы.

Вытерев их о кухонное полотенце, подхватил дочь на руки и посмотрел на бывшую жену со всей серьезностью.

- Мы с твоей мамой все выяснили. Ты действительно родилась от меня, - сказал ей.