Следом за Ермократом, Пантолеон направился по узкой дорожке вглубь сада. Сквозь кусты и деревья сияли трепещущие от ветра огни масляных ламп, стоявших на каменном столе. За столом сидел Ермолай, потягивая разбавленное вино. При виде Пантолеона он нисколько не удивился.

Ήξερα ότι απαγορεύσεις, – сказал он. – Видит Бог, что я не мог в тебе ошибиться.

– Мы успели познакомиться, – улыбнулся Ермократ, неожиданно смягчившись. – Если вы, Ермолай, доверяете сему юноше, то и я буду ему доверять.

– Конечно, я доверю нашему гостю, – ответил Ермолай. – Присаживайся, Пантолеон. Выпей со мной вина, попробуй великолепный пирог с ягодами.

– Благодарю, – молви Пантолеон, покорно сев на скамейку, напротив Ермолая. _ Но я пришел к вам вовсе не для того, чтобы ужинать. Я хочу услышать вновь о христианстве.

– Оставь нас, – велел Ермолай, повернувшись к Ермократу и, когда тот скрылся в доме, налил в стоявший возле Пантолеона оловянный стакан вина из высокой ойнохои. – Вкус этого напитка словно возвращает меня в пору юности. Тогда умели делать восхитительное вино.

Но Пантолеон лишь повертел в длинных пальцах стакан и отодвинул его.

– Сегодня днем я был возле сожженного по приказу Диоклетиана храма, – мрачно сказал он. – До сих пор на площади лежат обгоревшие руины. Это знание построили, когда я только родился. В нем проводилось множество служб, на которое ходила моя мать, Еввула.

– Несколько тысяч человек сгорело в этом храме, – произнес Ермолай. – Но они отдали жизнь за то, во что верили.

– Но почему христианство имеет такую власть над сердцами?!

– Потому что каждое сердце открыто для любви, а Христос учил нас любить. Самая высшая любовь- это любовь ко всему человечеству, Пантолеон. Умение прощать. Умение творить добро. Умение не превозноситься над остальными, невзирая на собственные заслуги. Лишь достигнув этого, мы в полной мере можем познать истину.

– И вы ее познали? – прошептал Пантолеон.

– Да, ибо мне очень хотелось ее познать, – печально ответил Ермолай. – Знаешь, нынче Диоклетиан уехал в Рим. Его ждет праздник по случаю двадцатилетия царствования. Возможно, что через несколько месяцев на троне уже будет сидеть его наследник. цезарь Галерий. Хотя более вероятно то, что Максимиан не захочет добровольно покидать свой престол, и в государстве вспыхнет смута. Как бы там ни было, распри между ними не избавят их от общего врага, который их объединяет —от христиан. Но они не понимают, что воюя с нами, они воют с самим Христом. А Христос не может потерпеть поражение, потому что Он – Бог. Мы, люди, пожертвовавшие собой ради веры, – лишь солдаты, погибшие на поле боя.

Несколько минут Пантолеон сидел молча, низко опустив голову и размышлял над услышанным от Ермолая. Совсем стемнело. Лишь огни масляных ламп по-прежнему горели на столе, слабо озаряя контуры предметов.

– Я хотел бы поверить во Христа, Ермолай, пробормотал Пантолеон.

– Что же тебя мешает?

– Пойми… Я живу среди великого множества богов. Конечно, я уже давно осознал, что они божества лживые, и я давно искал Единого Бога – Создателя, Отца Вселенной, ибо даже такие философы, как Аристотель, ссылались на Него. Но я боюсь ошибиться. А вдруг поверив в Христа, я вновь окажусь в заблуждении?

– Мальчик мой, а что говорит тебе твое сердце, когда ты вспоминаешь о Христе? – ласково осведомился Ермолай, который уже догадался, что Пантолеон был юношей сложным, не только из-за своей учености, но и потому, что обладал острым рациональным умом, прямотой и искренностью.

Когда я вспоминаю о Нем, – сердце говорит, что Он – истинный Бог, – признался Пантолеон.