— Тогда может, — Кэрри тщетно пыталась говорить равнодушно, но голос всё равно дрожал, — может, покажешь мне спальню?

Сакумо нехотя отпустил её и кивнул в сторону дома.

— Этот дом, — начал он, когда она пошла следом, — точная копия одного из моих храмов. Думаю, нет смысла тебе объяснять, в какой именно стране я был богом.

— Нет, — невольно улыбнулась Кэрри. Осторожно спросила: — А ты… богом чего именно ты был?..

— Войны, — отрезал он, слегка помрачнев. — Богом войны, разрушений, смерти.

— О, — только и смогла произнести Кэрри, искоса рассматривая его точёный профиль. Да, пожалуй, ему бы это пошло: стоять посреди поля с окровавленным мечом, полыхать чёрным взглядом и хищно улыбаться, глядя на поверженных врагов.

— Страшно? — усмехнулся он.

— Нет, — тут же ответила она. — Значит, это копия твоего храма…

— Да, — Сакумо с благодарностью сменил тему. — Моя резиденция называется Замок поющей воды, и это не просто поэтическое сравнение. Скоро ты поймёшь, почему я так её назвал.

Они вошли в дом и теперь медленно шли по коридору, не обращая внимания на склоняющихся в поклонах слуг.

— Я редко бывал на Зельдаре в последнее время, но сейчас у меня не осталось дел на Земле, поэтому мы будем проводить много времени вместе.

— Не хочешь терять ни одного дня? — иронично поинтересовалась Кэрри.

— Можно сказать и так, — пожал он плечами. В молчании они пересекли просторный зал. Дубовые балки подпирали потолок, на пол падали столбы света, проникающего сквозь распахнутые в стороны окна. Расписные панели украшали стены: классические, столько раз виденные в музеях сцены — горы, сосновые леса, самураи и хризантемы. Миновав зал, Сакумо свернул в очередной коридор, и Кэрри ничего не оставалось, кроме как пойти следом, рассматривая его плечи и белые, тонкие, сцепленные в замок пальцы.

— У меня обширная библиотека, — вновь заговорил Сакумо. — Интернета тут нет, прости. Как нет связи и телевидения.

— Это ужасно, — протянула Кэрри. — И что мне прикажешь делать?

— Для начала, — он остановился у одной из перегородок, обтянутых матовой бумагой, и отвёл её в сторону, — изучишь быт и особенности жизни в моей резиденции. Эта дверь — по сути не дверь, а перегородка между комнатами, — он повёл рукой по деревянному переплёту, — называется сёдзи.

Дождавшись, когда Кэрри войдёт, Сакумо с шелестом закрыл сёдзи и остановился за спиной. В центре комнаты прямо на полу лежал большой матрас, застеленный тёмно-синим покрывалом. Над изголовьем висел какой-то герб с иероглифами на синем фоне. По бокам — высокие деревянные светильники с узкими прорезями. У открытого окна — низкий комод из тёмного дерева.

— Это твоя спальня? — удивлённо произнесла Кэрри. Слишком аскетично, даже в пансионате у него было гораздо больше мебели.

— Непривычно? — усмехнулся он на ухо, почти задевая её висок щекой.

— Пустовато. — Кэрри застыла, когда он опустил руки на её плечи, кончиками пальцев коснулся шеи.

— Там, — прошептал Сакумо, качнув головой в сторону одной из сёзди, неотличимой от остальных перегородок, — ванная. Там, — другой кивок, — гардероб. В спальне ничего не должно отвлекать от сна.

— От сна? — слабо спросила Кэрри, прикрывая глаза, когда его пальцы поползли выше, к подбородку, мягко поглаживая, разнося тепло под кожей.

— И не только от сна, — низко пробормотал Сакумо, склоняясь к ней. Кэрри чувствовала твёрдость его тела, стоящего так близко. Слышала дыхание, ещё тщательно контролируемое, но уже начинающее сбиваться с мерного ритма. Его руки медленно спустились к локтям, обвили запястья, выводя круги большими пальцами. Застыв, Кэрри распахнула глаза: перед внутренним взором тут же возник Тони, его безумный взгляд. Пальцы Сакумо, державшие нежно, тут же превратились в кожаные ремни, и сердце увеличилось вдвое, тревожно застучало в груди.