Виктор шел впереди, указывая дорогу. Когда-то его хорошо учили ориентироваться на местности, и, попав в джунгли, всего один раз пройдя маршрутом, он легко мог вернуться назад. Пиакор была удивлена. Да, она только что потеряла брата, и горю ее, казалось, не было предела. Но, находясь рядом с Виктором, она чувствовала такое спокойствие, как будто этот человек был ее ангелом-хранителем. Его уверенность, сила, остроумие, сообразительность просто поражали ее. Он был будто вылит из камня, и это успокаивало девушку сильнее любого сострадания.

– Такое впечатление, что ты здесь ходишь много лет. Как ты запомнил дорогу?

– Да как-то само собой получается… Вон видишь ту пальму? Ствол буквой «В»? На нее и держим. Чуть правее. – Виктор посмотрел на часы, потом оглянулся вокруг. – Вот смотри, – показал он часы Пиакор, – прошел час, солнце было по отношению к циферблату часов на цифре пять… Вот теперь оно здесь. Значит, нужно брать правее, как раз туда и попадем, откуда вышли. Можно, конечно, и с компасом. Просто лень доставать…

Пиакор посмотрела на Виктора глазами, полными восторга.

– Слушай, зачем тебе проводник?

– Ты не понимаешь. Проводник мне нужен, чтобы дойти туда, – ведь я не знаю пути. А обратно, если что, я и сам доберусь. Ну все, мы пришли…

Виктор и Пиакор застыли, растерянно глядя друг на друга. Трупа проводника на месте не было… Осталась вмятина в коричневой грязи, остался кровавый след на большом камне рядом, но самого Виктории – нет.

– Это как же? – Виктор оглянулся на сопровождавших, будто оправдывался. – Он был здесь.

– Был – и нету, – Пиакор без сил опустилась на травяной ковер.

– Да бред! Куда мог деваться труп? Кто его убрал в джунглях?

Лавров не увидел на лицах присутствующих ни тени удивления. Первым заговорил белый рабочий:

– Опоздали мы. Теперь его съедят.

Виктору показалось, что он ослышался.

– Ка-а-ак?

Надо сказать, что Виктору первоначально с трудом верилось, что на острове живут людоеды. Потомки каннибалов – может быть, но сами… И школа, и официальная наука, и газеты, и книги, и множество исследователей этой части Тихого океана утверждали, что последние лет сорок каннибализма на планете нет. Да и сам Виктор воспринимал задание Макса Радуцкого как игру. Напустить страху на зрителя – зритель это любит. Придумать сюжет пострашнее да запустить его на ночь глядя… Но сейчас он сам был в роли такого зрителя. Только это было реальностью.

– Неужели действительно съедят? – еще раз переспросил журналист.

Белый рабочий сдержанно улыбнулся.

– Вы, наверное, на острове недолго, мистер. Тут это обыденность.

Вдруг белый добавляет русское непечатное ругательство… Виктор оживляется и переходит на русский язык, подхватывая непечатное ругательство белого:

– Я тоже так подумал, когда увидел, что труп исчез.

Мужчина поднял брови от изумления.

– А вы тоже русский?

– Нет, я из Украины…

Пауза. Европеец с прииска как будто складывает в уме два и два.

– А не один хрен?…

– Уже 23 года, как не один, – разные государства.

– Да, давно я не был на родине…

Журналист протянул руку бывшему соотечественнику.

– Виктор Лавров, журналист.

Мужчина пожал руку Виктора.

– Семен Чекмарев, в общем… просто Семен. Ты каким боком тут?

– Приехал делать программу… о людоедах. Культ карго. Слыхал о таком?

Мужчина усмехнулся.

– У-у, материала будет – завались.

– Слушай, Сема, неужели тут действительно до сих пор едят людей?

– Не делай другим на Папуа то, что ты не хотел бы, чтобы они делали тебе. У вас тут наверняка разные вкусы.

Мужчина что-то сказал своим темнокожим товарищам на ток-писин, и они медленно пошли обратно в сторону прииска.