Не прошло и минуты, как Эльза вернулась, и мы увидели, что она тащит в зубах какой-то предмет. Усевшись рядом, она положила его мне на колени. Удивившись, мы принялись его рассматривать. Им оказался пухлый мужской бумажник из дорогой коричневой кожи. Я с некоторой опаской открыла его, и мы обе присвистнули.

– Где ты нашла это, Эльза? – испуганно спросила я собаку, как будто она могла мне ответить. Эльза, естественно, промолчала, дружелюбно помахивая хвостом и заглядывая мне в глаза с таким выражением, словно хотела удостовериться, что всё сделала правильно, и её хозяйка не имеет претензий.

– Молодец, Эльза, умница, хорошая девочка, – похвалила я и машинально потрепала рыжую холку, продолжая оторопело взирать на содержимое бумажника.

– Ну и денёк! – тихо простонала Валька, проведя ладонью по лбу. – Пошли-ка домой, там разберёмся, не хватало ещё на улице такими вещами трясти.

– Ты думаешь, стоит это домой тащить? – похвасталась бестолковостью я.

– А ты предлагаешь здесь бросить? – не унималась Валентина.

– Нет, но… не знаю… Слушай, может, лучше сразу в милицию?..

– Ты с милицией нашей когда последний раз сталкивалась? Когда про дядю Стёпу читала? «В доме восемь дробь один у заставы Ильича жил высокий гражданин по прозванью Каланча»?

– Чего ты взъелась? У меня и так проблем полон рот, а ещё это…

– Вот именно. Поэтому сначала надо разобраться спокойно, а не горячку пороть. А то как бы проблем не прибавилось. Свяжись только с нашими достославными органами, потом не оберёшься. – Валентина решительно поднялась со скамейки и потянула меня за рукав.

Эльза радостно побежала вперёд показывать дорогу.

Устроившись на кухне, мы принялись рассматривать свою находку.

Бумажник был явно дорогой, из тиснёной матовой кожи, с мудрёной монограммой, украшенной множеством завитушек. В нём находилась толстая пачка стодолларовых купюр, перехваченных банковской бумажной лентой, водительское удостоверение на имя некоего Селивёрстова Георгия Александровича, техпаспорт на автомобиль «шевроле-Каприс Классик», 1999 года выпуска, цвет тёмно-вишнёвый, несколько ресторанных счетов, две золотые кредитные карты «Виза» разных банков и тонкая стопка визиток с именем того же Селивёрстова.

Всё это мы разложили перед собой на кухонном столе и теперь молча пялились друг на друга, не зная, что сказать.

– Лихо, – первой нарушила молчание Валентина, прикуривая сигарету.

– Ты куришь фильтр, – равнодушно заметила я.

– Тьфу ты, пропасть! – поморщилась Валька, гася сигарету и немедленно закуривая новую. – Тут с вами с ума сойдёшь, ей-богу! Надо же такое! Кому скажешь, не поверят. Ведь ничего подобного с нормальными людьми не происходит, хоть сто лет проживи!

– Бог любит троицу, – задумчиво произнесла я, накручивая на палец прядь волос.

– Что? – не поняла Валька.

– Две находки за день, – продолжила мысль я. – Должна быть третья.

– Типун тебе на язык! – вскинулась Валентина. – Время-то уже одиннадцатый час. Надеюсь, обойдётся. Хотя с тобой ни в чём уверенной нельзя быть. В жизни не встречала человека, который бы так притягивал неприятности! – Она обхватила голову руками, закачавшись на стуле. – Ладно, что толку зря воздух сотрясать. Давай о деле подумаем.

– Позвонить надо человеку, что тут думать? – спокойно сказала я. – Он уже, поди, места себе не находит.

Валя повертела в руках пачку долларов.

– Ни фига себе! Десять тысяч. Одуреть можно. А кредитки! Он сейчас, наверное, банки обзванивает, чтоб к ним доступ перекрыли. Да ещё прав и документов на машину лишился. Теперь пока восстановишь, считай, на неделю вся жизнь парализована. Надо, действительно, звонить скорее.