Прежде чем драгоценные металлы, такие как золото и серебро, под натиском разворачивающегося во всё больших объемах товарного обмена уступили место их образу в виде бумажных и железных денег, золото должно было вытеснить серебро на обочину истории. Всеобщность эквивалента – сущность денег, поэтому два товара, играющие роль денег в процессе обращения, взаимно исключают друг друга. Попытки в ту далекую эпоху удержать серебро в обмене в качестве денег наталкивались на непреодолимое препятствие – изменение цен самих эквивалентов. Это приводило к нарушению обмена, поэтому золото осталось единственной всеобщей мерой, «истинными» деньгами.

Бумажным деньгам предшествовала история развития обмена, его совершенствования перед обстоятельствами реального движения товаров и его проникновения на территории, им ранее недостижимые. Долговые расписки были первым актом отрыва реального движения эквивалента от реального движения товаров. Движение эквивалента приобретало абстрактность с движением долговых расписок, которые служили учетом активов реального наличия золота. При этом указанный процесс еще не был одухотворен абстрактностью денег, для этого требовалось производительным силам достигнуть гигантского разделения труда, а процессу общественного воспроизводства – начать путь к обобществлению на более высоком, более развитом уровне.

Постоянство актов обмена товарами, а также расширение торговли между одними и теми же торговыми домами требовали создания особых учреждений, обеспечивающих плавность протекания товарообмена. Изобретение таких учреждений не заставило себя ждать – были изобретены банки, наследники меняльных контор и ростовщиков. В то же время кредит как частное дело частных людей должен был стать общественным делом, чтобы в будущем обеспечить материализацию абстрактности денег. Куда они устремились через долговые расписки, векселя, казначейские билеты, ассигнации, впоследствии – к банкнотам и мировому обороту товаров как основе электронных денег.

В основе этого движения, обусловленного ростом производительности труда как производного от качества производительных сил общества лежал процесс обобществления, который через свою противоположность – рост производительной силы частного человека – вновь возвратился в свою обогащенную историческим опытом сущность. В явлениях человеческого общества такой внутренней сущностью стал свободный человек, лишенный всех средств производства, но обладающий специфическим товаром, с которым он может постоянно выходить на рынок товаров, – своей рабочей силой, который обусловил эру капитала. Капитал, диалектическая сущность которого – через конкуренцию производительности труда низвергнуть все частные капиталы, объединив их на всех уровнях жизни общества, актуализирует процесс обобществления, всё еще в его порочной форме – монополии. Здесь нет ничего нового, т.к. монополию всегда стремится установить правящий класс общества. И хотя монополия не есть обобществление, т.к. всегда ограничивает многих в пользу определенных лиц или группы лиц, в то время как обобществление это доступность для всех, монополия всегда есть искаженная историческая форма процесса обобществления.

Капитал проникает во все поры общества, во все общественные проявления, он стремится всё превратить в товар. Его ловкие и натруженные руки дотягиваются до всего: воздуха, совести, отходов жизнедеятельности, войны, глупости, страсти, порока, мертвых душ и прочих прелестей цивилизованного человека – всё идет в дело. Не стали исключением и деньги. В капитализме они должны были превратиться в абсолютные деньги – кредит на основе государственной монополии, читай: частной монополии правящего класса, на производство денег. Кредит должен был стать производством денег, но для этого необходим был оборот товаров таких масштабов, а производительность такого уровня, чтобы в крупице золота вмещалось такое огромное количество товаров, что теряло бы всякий смысл. Бумажные деньги, обслуживающие гигантский оборот товаров и привязанные к золоту, с каждым новым шагом развития оборота и обмена теряли свое золотое наполнение. Чем больше был обмен, тем больше требовалось бумажных денег, тем меньше становилось золота в единице денежного заменителя. Добыча золота, как выдохшийся марафонец, всё больше и больше отставала от реального оборота товаров, соответственно от реальных денег. К этому добавилась вообще иллюзорная форма денег – безналичные деньги. Бумажные деньги довольствовались обменом в личном потреблении, в то время как производственное потребление перешло на безналичные расчеты. За деньгами стоит дядюшка Обмен, за золотыми деньгами маячит тетка Торговля, за бумажными деньгами скрывается мировая торговля, а электронные деньги – дитя глобального круглосуточного обмена, который девятым валом катится вслед за солнцем.