– Погоди, погоди, – сказал Пантера, и желтые его глаза сузились.

Что-то у него бегают глаза.

– Наверное, мне послышалось, – продолжал Пантера. – А ну-ка посмотри на меня! Я сказал: смотреть на меня! – у Пантеры зазвучали металлические командирские нотки в голосе, так что Бибул испуганно стал подниматься с камня, на котором сидел. – Не отворачиваться! А теперь быстро, Бибул, и главное, откровенно. Кто тебе сказал про смуглую савеянку?

Что со мной?

Молчание плодит Эврисаков. Довольно. Я больше не буду молчать.

– Опять ты за свое, Пантера? – сказал Бибул. – Сколько можно? Провались ты со своей савеянкой! О ней все Пчелки знают!

– Я тебя давно предупреждал, сынок, – сказал Пантера, улыбаясь, – согласен, ведь предупреждал?

Бибул поднялся и нетвердой походкой пошел за скалу. Его вырвало.

– Савеянка? – удивился Тит. – Откуда?

– Э, весь легион знает, кроме тебя? – Пантера отшвырнул в сторону камешек. – Простая ты душа, Тит, за это тебя и люблю.

– А что лезть? – прогудел Тит. – Надо – скажешь…

– Да здесь же, рядом! – махнул рукой Пантера. – С этой скалы на западе видна гора. Вот за этой горой находится… о Бахус, вечно я путаю эти дурацкие названия… Разина? Зарина? Может быть, покажу как-нибудь. Ты хороший мальчик, ты не Бибул.

– Неважно, – сказал Тит. – Послушай, Пантера… Это…

Пантера ждал, хищно насторожившись.

Тит решился.

– Уголек?

– О боги, про это тоже весь легион жужжит?!

– Нет, – смутился Тит, – просто ты во сне часто повторяешь: уголек, уголек…

– Хватит! – зарычал Пантера.

Бибул вернулся и со стоном повалился на песок.

– Ты вовремя вспомнил о Бахусе, – невозмутимо сказал Тит.

Пантера помедлил, потом глянул на Тита и положил руку ему на плечо.

– Отличная мысль. Эй, девственник! Ты с нами?

Бибул не ответил.

– Барашек готов! – рассмеялся Пантера. – Ну что, Титус, давай выпьем, а потом искупаемся. Это место уж очень напоминает мне родную Кампанью.

– Идет, – согласился Тит, принимая от Пантеры чашу, – а то солнце что-то стало сильно припекать.

– Смена дозорных вечером, – сказал Пантера, – и нам с тобой полагается в это самое время пылить, спотыкаясь о камни, по дороге в эту… Юпитер и курица! В эту Низару. Ну что ты будешь делать с этими названиями… А мы, как видишь, преспокойно греемся на солнышке и потягиваем винишко… Времени у нас достаточно и искупаться, и допить вино, и составить компанию этому сосунку насчет поспать. А к вечеру, свежие и полные сил, мы вернемся к нашему любимому Луциусу Нигру сменять дозор и… Нет, я его все-таки обыграю в кости сегодня вечером!

– Гениальный план, – сказал Тит, – ты просто стратег, Пантера. За тебя!

– За друзей! – откликнулся Пантера, поднимая чашу.

Они выпили и, отцепив мечи, принялись раздеваться. Гигант Тит обнажился первым, и Пантера невольно замедлил движения, бросая ревнивые взгляды на перекатывающиеся под кожей бывшего гладиатора бугры мышц. Наконец и он стянул с себя тунику, отшвырнул ее в сторону и пошел следом за Титом к воде. Тит не раздумывая бросился в воду, произведя неимоверный грохот и подняв водопад брызг, а затем мощными размашистыми гребками поплыл вперед. Отплыв от берега на четверть стадия, он развернулся и крикнул Пантере:

– Эй! В вашей Кампаньи умеют вот так?

– Сейчас ты увидишь, как умеет Пантера, – сказал вполголоса Пантера.

Он стремительно и бесшумно скользнул в воду, как меч в мешок с хлопком, и надолго скрылся под водой. Тит закружился на месте, высматривая его, а потом неожиданно ушел с головой в воду, показался снова, издал дикий вопль и снова исчез. Потом он вынырнул, словно пробка, и заработал руками, поднимая вокруг себя волны и пену. Рядом с ним на поверхности воды показалась голова Пантеры.