Казалось, даже мертвые солдаты, те, четырнадцать из первого списка людей, которым причинил зло Вадим, сочувственно молчали.

– Спасибо, Вадим!

– Спасибо!

– Спасибо, Вадим, что поделился!

Все воскресенье той, за кого так горячо переживал Вадим, тоже было тревожно. Она рано уехала от друзей, с которыми почувствовала себя неловко, и, вместо дома, завернула на работу. Здание на набережной Академика Туполева встретило ее гулкими пустыми коридорами, тихими кабинетами и не работающим по воскресеньям буфетом. Она зарядилась кофе и иностранной шоколадкой из автоматов и приступила к чтению материалов по делу Терлецкого. Повестки были разосланы, и начало следующей недели грозило быть напряженным. Следователь Воронкина перечитала информацию, собранную по семье потерпевшей, по сотрудникам клиники, написала пару служебных имейлов, в том числе СоложЕницыну с просьбой о содействии с семьей олигарха и Араеляну с «волшебным пенделем», в котором он, скорее всего, не нуждался. Лидия шуршала листками, мысли ее текли плавно, но вяло: «И в чем мотив? Зачем полуживую женщину куда-то тащить? Может, выкуп? Или зачем-то нужно было спрятать ее труп? Зачем?»

В этом странном деле у Лидии не срасталось ничто с ничем: «Если она была нужна живой, то зачем? Деньги? Месть? Сексуальный интерес? Способ воздействия на Терлецкого? Может, убивать ее к клинике почему-то было не с руки? Надо порыться в ее жизни до того…» Она полистала справочные материалы, оказывается, потерпевшая уже была замужем. «Ни хрена себе! В двадцать семь уже второй брак: торопилась девушка, наверное, товарный вид потерять боялась. Впрочем, срок давности с развода семь лет… Нет, не греет!» Лидия отвлеклась от семейно-амурных дел потерпевшей и взглянула на список сотрудников клиники «Гиппократ». По общему мнению, Лаура была фантастически привлекательной… неужели настолько, чтобы ее полумертвой трахать? Лидия брезгливо поморщилась: после стольких лет работы с темными сторонами человеческой натуры она все еще сохраняла неравнодушие в таких случаях, как этот: «Бедная женщина, воспользоваться таким беспомощным состоянием… только мужики на такое способны… да, они на все способны».

Лидия с неприязнью вспомнила вчерашнего мужчину, который ей сначала даже понравился своей деликатностью, хотя она в этом не признавалась даже себе. «Впрочем, как и все они… с гнильцой… алкаш». Она даже вытерла руки гигиеническими салфетками, как бы стирая с них след взаимодействия с неприятным типом. Раздался звонок. Она с недоумением, а потом и с осуждением смотрела на экран мобильного: там висел звонок от этого самого неприятного типа, который был записан у нее в контактах как В., друг Солдатенкова.

В то время как Вадим дважды набрал ее номер с мыслью извиниться и загладить «зло, которое причинил», она смотрела на экран и думала: «Нет, больше никогда, никаких знакомств, дружб, любовей, брака, теперь только дело». А телефон звонил и звонил. Тогда она сбросила звонок. «Если теперь не дойдет…» Но до В., друга Солдатенкова, видимо, что-то дошло, и звонки прекратились.

Зато понедельник начался для Лидии волшебно. В кабинет ее прямо с утра постучал с раскрасневшимися щеками Араелян: он притащил небольшой букетик ландышей, и их запрещенный, а потому вдвойне приятный аромат размягчил «каменное сердце» Лидии. Она даже с некоторой забытой женской заинтересованностью рассмотрела стройную фигуру Иннокентия: «Клеится, что ли?» По всегдашнему смущению Араеляна она так и не поняла, были ли ландыши знаком его робких ухаживаний или благодарностью за оперативное оформление постановления об экспертизе. Лидия ничего не стала бы исключать и отнеслась к коллеге подчеркнуто доброжелательно. Они даже немного посплетничали, и Воронкина решила, что если ее спросят, как она относится к кандидатуре Араеляна на место заведующего подразделением, она его поддержит.